В красивейшем месте Санкт-Петербурга вблизи гигантского разлива Невы обосновался на вечной стоянке крейсер «Аврора» — главный символ Октябрьской революции. По общеизвестной советской легенде, тщательно оберегаемой, его холостой залп вечером 25 октября 1917 года послужил сигналом к штурму Зимнего дворца, где заседало Временное правительство. Залп «Авроры» стали отождествлять с великой победой большевиков и коммунизма, а советских людей с малых лет учили, что «исторический выстрел крейсера "Аврора" открыл новую, социалистическую эру в истории человечества». По другой, менее популярной легенде, в вечерних сумерках 25 октября 1917 года на борту крейсера появилась ослепительно прекрасная женщина в белоснежном платье — именно она приказала сделать исторический выстрел. Это была богиня утренней зари Аврора, пожелавшая стать и богиней зари русской революции, — руки красавицы в белом платье были по локоть в крови.
Более чем вековая история крейсера «Аврора», равно как и легенды вокруг него, во многом действительно символически отражают историю русской революции и ее судьбу — высоко романтическую и жутко кровавую одновременно.
Начать с того, что эта революция в определенной степени была следствием чудовищного разгрома, который потерпела царская Россия в войне с Японией. Крейсер «Аврора» участвовал в знаменитом Цусимском сражении японского и российского флотов и, жестоко побитый, отнюдь не героически едва уполз восвояси… Впоследствии российская царская династия, подобно «Авроре», без сопротивления сдалась на милость победителей и трусливо уползла в сторону, сдав страну бесчинствовавшей черни. Революционные матросы «Авроры» первыми захватили власть на военно-морском флоте. Они были, по существу, прообразом той красной матросни, которая грабила и убивала людей в Петрограде, Одессе, Севастополе и других морских городах, прообразом правового беспредела и красного террора, который охватил страну после Октября.
Последующая судьба крейсера вплоть до наших дней, равно как и судьба Октябрьской революции, поражают воображение. Судите сами — все воистину героические боевые соратники крейсера давно превращены в металлолом, а он целехонький гордо стоит в красивейшем месте города при обслуге и всеобщей заботе… И всё это за один выстрел, да к тому же холостой. То же с Октябрьской революцией — все благородные идеи демократического обустройства России были выброшены после Октября на свалку истории, а утопическая коммунистическая идея дожила до наших дней, несмотря на все ее провалы. И все это от одного того выстрела, который в историческом плане отнюдь не был холостым…
Из того «залпа Авроры» потом вышла беспощадная Гражданская война, в которой, как говорил классик, Артем Веселый,
«Россия кровью умылась», а потом — уничтожение российской интеллигенции, религиозных служителей и храмов всех религий, коллективизация и закрепощение крестьян с помощью террора и голодомора, основанная на рабском труде индустриализация, сталинский кровавый террор с уничтожением лучших военных и научно-инженерных кадров, дележка Европы на пару с Гитлером и Вторая мировая война, жесточайшая в истории России истребительная Великая Отечественная война, советский государственный антисемитизм, послевоенная разруха и голод, тотальное отставание от мировой науки и технологии, коррупция партийных функционеров, застой во всех сферах производства, пьянство, лень и нравственная деградация населения… О неизбежности нравственной деградации населения как следствия тотальной ликвидации большевиками тысячелетнего православия предупреждал еще в 1918 году Петр Струве:
«Положительные начала общественной жизни укоренены в глубинах религиозного сознания, и разрыв этой коренной связи есть несчастие и преступление, то ни с чем не сравнимое морально-политическое крушение, которое постигло наш народ и наше государство».
Многие не согласятся с подобной оценкой последствий Октябрьской революции. Позвольте — скажут они, — а где всеобщая грамотность населения, где расцвет национальных культур народов Союзных республик, где бесплатные медицина и образование, где прекрасные детские ясли и садики, где устрашавший врагов «ядерный щит Родины», где Гагарин и прорыв в космос, где, наконец, Великая победа над фашизмом? В конце концов — скажут несогласные словами лидера Великой французской революции Дантона, произнесенными им на эшафоте у гильотины, — любая «революция пожирает своих детей». Это закон истории, которую нельзя обновить без насилия и крови… Великая цель оправдывает жесткие и даже жестокие средства ее достижения!
Не буду спорить с теми, кто видит в последствиях Октябрьской революции положительные моменты. Подобный спор абсолютно бессмысленный, ибо позиции и выводы сторон определяются в данном случае не реальными фактами истории, а исключительно нравственными ценностями спорящих. Я не считаю, что «цель оправдывает средства», а напротив, полагаю, что грязные, аморальные средства, лишенные справедливости, правды и милосердия, никогда не приводят к достижению даже внешне благородной цели. Самоликвидация Советского Союза и коллапс коммунистической идеи во всемирном масштабе доказывают это однозначно.
Впрочем, коммунизм по крайней мере в его социалистическом обличье, похоже, и не собирается сдаваться. Как-нибудь солнечным утром полюбуйтесь крейсером «Аврора» с противоположной стороны реки Невки — железный импотент сияет и купается в лучах солнца с победоносными флагами на мачтах, гордо реющими под рассветным ветерком скачущей на колеснице богини утренней зари Авроры. И всё ему нипочем… Сто лет назад он произвел залп по России. Всё, ради чего крейсер декларативно стрелял, оказалось утопией и полным блефом, обернулось национальной трагедией, кровавым террором и насилием над людьми, провалилось и рассыпалось в прах. А он сияет и гордо реет…

Когда редактор «Страниц Миллбурнского клуба» предложил мне написать заметку по случаю 100-летия Октябрьской революции в России, я сильно колебался. Что можно сказать нового, небанального по этой изрешеченной историками, публицистами, политиками, идеологами и пропагандистами теме? Что можно добавить к тысячам профессиональных публикаций на эту тему? Обдумав все это, решил: небанальным и новым могут быть только личные впечатления и воспоминания, но тут меня подстерегали другие сложности. Я родился в год 20-летия Октябрьской революции, и, следовательно, мой личный опыт никак не может включать того гигантского разлома истории России, который случился в 1917 году. А что, если рассказать не о себе, а о том поколении моих предков, жизнь которых пришлась на тот разлом, на до и после?.. Так возникла идея этого небольшого очерка — рассказать о жизни и судьбе поколения моих дедушек и бабушек, описать в не замутненном идеологией виде только факты их биографии до и после революции, оставив читателю возможность самому дать положительную или отрицательную оценку тому, что дала простому человеку Великая Октябрьская социалистическая революция. Так мы и поступим…

Мой прадед по материнской линии был приказчиком (нечто вроде современного прораба) на дровяном складе в губернском городе Витебске Российской империи, ныне принадлежащем Республике Беларусь. Прадеда звали Гирш Шмерлинг, он родился где-то в середине 1850-х годов, а умер в середине 1930-х годов. Гирш был крепким мужчиной, нарожал от двух жен 11 детей, всех их вырастил, поставил на ноги и сам прожил долгую по тем временам жизнь. Большая семья Гирша жила в деревянном флигеле, включавшем три комнаты, из которых две были проходными. Жизнь была, по воспоминаниям детей Гирша, нелегкой. Eдинственным кормильцем был сам «балабос» — глава семейства. У него была неплохая по тем временам зарплата — 50 рублей, но и расходы на всё возраставшую семью были немалыми. Дети подрастали, ходили в приходскую школу, потом в гимназию или профессиональное училище, сами зарабатывали себе деньги на образование, старались выбиться из нищенского быта, потом начали разъезжаться из Витебска в поисках лучшей судьбы. Как это было принято у евреев с древнейших времен, Гирш и его жены прививали детям стремление к знаниям и образованию, несмотря на все денежные затруднения.
В семье Гирша Шмерлинга еврейские национально-религиозные традиции соблюдались не столь ревностно, как у предыдущего поколения. Его дети получили светское образование и, судя по всему, уже в ранней молодости склонялись к атеизму. Постоянная нужда в сочетании с беспросветным прозябанием в черте оседлости, вдали от столичных культурных центров, в опасении погромов и новых унижений от царского режима толкала молодых людей к мучительным поискам новых путей. Поэтому, когда буревестник революции Максим Горький воскликнул:
«Буря, скоро грянет буря!» — все дети Гирша Шмерлинга, быть может за исключением старшего из них — Исая, не просто, как говорят, приняли революцию, а буквально ринулись в нее с восторгом и энтузиазмом. Царское самодержавие загнало их в угол и не оставило никакого выбора, кроме революции или эмиграции. В революции они увидели выход из бесправия и унижения. Русская революция с идеями интернационала и бесклассового коммунистического общества показалась им долгожданным выходом из подвала прежней жизни, немыслимым прорывом к свету знаний, равенству и братству, воплощенным полетом мечты. Абстрактные библейские идеалы добра и справедливости, которым их учили родители и наставники, внезапно были поставлены в повестку текущего дня новыми пророками — атеистическими лидерами Российской социал-демократической рабочей партии. Кто мог тогда подумать, что пророки окажутся лжепророками, что вместо справедливого общества без эксплуатации человека человеком будет выпестован тоталитарный монстр в виде лагеря рабского труда, а великий Интернационал скукожится до примитивного государственного антисемитизма. Революция драматически преломила судьбы детей Гирша Шмерлинга. Тем, кто присоединился и поддержал революцию, она принесла поначалу жгучую радость победы, чувство свободы и счастье самоутверждения, но всех привела впоследствии к тяжелым испытаниям, а подчас и к трагическому финалу.
У Гирша было семь сыновей, родившихся в интервале 1879– 1903 годов. Их судьбы сложились особенно ярко и вместе с тем трагично. Впрочем, судите сами…

Старший сын Гирша Шмерлинга от первого брака по имени Исай был, кажется, единственным, кто не принял революцию за благо.
Окончив четырехклассную приходскую школу, Исай в 13 лет начал работать подручным на дровяном складе. Талантливый и энергичный юноша на лету схватывал азы лесопромышленного дела и быстро продвигался по службе. Через девять лет крупный витебский лесопромышленник Левинсон назначил молодого Исая Шмерлинга управляющим своего огромного хозяйства. Исай много работал, сумел выбиться из нищеты, обеспечил своей семье вполне пристойную жизнь, собственный дом, достаток, домашнее образование для дочерей.
От революции он не ждал ничего хорошего и не ошибся — сначала Исай лишился стабильной работы, со временем, само собой разумеется, был арестован, посажен в «Бутырку», а затем провел несколько лет в ссылке в Сибири. Вся остальная его жизнь после ссылки, вплоть до внезапной смерти в возрасте 67 лет, прошла в отчаянной борьбе за выживание своей семьи в условиях политических и экономических ломок, войны, оккупации, эвакуации, бездомности, голода, разрухи… Вернувшись в Москву в 1946 году из эвакуации, Исай узнал, что его единственный сын Марк трагически погиб в далеком Хабаровске… Его мечта о продолжении родовой фамилии рухнула, страшное известие о гибели сына не оставляло его все последние часы жизни — наутро после приезда он скончался…

В противоположность своему старшему брату Исаю Зиновий Шмерлинг искренне поверил в коммунистическую идею с ранних лет. Он учился в городском ремесленном училище Витебска и по его окончании, в возрасте 14 лет, уехал в Лодзь, где работал на фабрике и учился в университете. Видимо, именно там, в студенческой и рабочей среде, он стал профессиональным революционером под фамилией Зангвиль. Ко времени революции 1917 года 22-летний Зиновий был уже зрелым партийцем, членом РСДРП.
В справочнике по истории Коммунистической партии СССР приводится впечатляющий «Послужной список» Зиновия Григорьевича Зангвиля — роковой 1937 год застает его в должностях члена Центральной контрольной комиссии ВКП (б), начальника Финансового сектора Народного комиссариата тяжелой промышленности СССР и члена Арбитража Наркомтяжпрома. В 1930-е годы Зиновий стал близким сподвижником наркома Тяжпрома и члена Политбюро ЦК ВКП (б) Серго Орджоникидзе, вошел в высший круг советской номенклатуры со всеми ее привилегиями, получил автомобиль с шофером и квартиру в знаменитом «Доме на набережной». Пришли, однако, годы сталинского террора, в 1937 году неожиданно и загадочно «кончает самоубийством» Серго Орджоникидзе, мешавший Сталину в окончательном истреблении ленинской партийной гвардии. Сталин приказал репрессировать всех бывших соратников Орджоникидзе, и НКВД вскоре состряпало против Зангвиля обвинение в экономическом вредительстве. 29 сентября 1938 года Зиновий был осужден на 20 лет лагерей и сослан в каторжный лагерь севера Красноярского края, входивший в трест «Енисейзолото». Заключенный Зиновий Зангвиль жил и работал в барачном лагерном поселке Северо-Енисейский, что в безлюдной сибирской тайге в междуречье Енисея и Подкаменной Тунгуски в полутысяче километров севернее Красноярска. Климат здесь резко континентальный, жестокие морозы с температурой до –40 °C, с затяжными метелями и снегопадами, длятся до 180 дней в году. Зиновий никогда не рассказывал о своей долгой жизни в этом круге гулаговского ада, но можно себе представить беспросветный ужас той жизни…
После ареста Зиновия его жена Вера и новорожденная дочь Анечка были выселены из квартиры в «Доме не набережной», жили в коммуналке.
В пору хрущевской оттепели, в 1955 году, Зиновий был освобожден, реабилитирован и вернулся в Москву. Вера не дожила до возвращения мужа из лагеря — она скончалась от инсульта в 1952 году, а осиротевшая дочь Аня жила до возвращения отца у Вериного брата. Зиновий впервые увидел свою дочь, родившуюся через две недели после его ареста, уже семнадцатилетней девушкой.

Страшная судьба третьего сына Гирша Шмерлинга — Семена — и его семьи типична для времен сталинского режима. В Ленинградском мартирологе жертв сталинских репрессий о нем есть вот такая жуткая канцелярская справка:
«Шмерлинг Семен Григорьевич. Родился в 1899 г., г. Витебск; еврей; член ВКП (б) в 1919–1937 гг.; профессор, директор НИИ охраны труда. Проживал: г. Ленинград, ул. Ракова, д. 21, кв. 21.
Арестован 2 сентября 1937 г.
Приговорен: Выездной сессией Военной коллегии Верховного суда СССР в г. Ленинград 17 февраля 1938 г.
Приговор: ВМН (высшая мера наказания.— Ю. О.). Расстрелян 17 февраля 1938 г.
Место захоронения — г. Ленинград».
Мы знаем немного о Семене — может быть, самом одаренном из детей Гирша Шмерлинга. Он учился в приходской начальной школе, потом в витебской гимназии, участвовал в социалистическом рабочем движении Витебска, был членом Бунда, а во время Гражданской войны в возрасте 20 лет вступил в ВКП (б). В начале 1920-х Семен учился в Коммунистическом университете имени Свердлова, готовившем руководящие партийные кадры. Затем он блестяще окончил знаменитую Военно-медицинскую академию в Ленинграде, был оставлен в академии для научной работы, защитил диссертацию, стал профессором академии. Еще в годы учебы в академии Семен женился на девушке по имени Ольга, и в 1934 году у них родился сын Лева.
В 1935 году профессор С. Г. Шмерлинг назначается директором Всесоюзного научно-исследовательского института охраны труда в Ленинграде — очень высокая по тем временам партийно-административная должность. Тем не менее в 1937 году Семен был обвинен в самом тяжком по разнарядке тех лет преступлении — контрреволюционной троцкистской деятельности (КРТД). Обвиненные в КРТД становились жертвами звериной ненависти Сталина к своему старому сопернику Троцкому, их подвергали самым изощренным пыткам и суровым наказаниям. Многие участники процессов Большого террора вспоминают, что осужденные за контрреволюционную деятельность без буквы «Т», то есть за КРД, были просто счастливы — у них оставался шанс выжить. У Семена Шмерлинга шансов выжить не было… Чекисты получали особое удовольствие, видя, как корчится от их издевательств и побоев известный профессор, директор института… Изуродованного, полуживого Семена пристрелили немедленно после оглашения приговора в подвале под залом заседаний Военной коллегии — ему было 39 лет.
Жена Семена также была репрессирована и отсидела в лагерях 17 лет, все эти годы она ничего не знала ни о судьбе мужа, ни о судьбе сына. Тем временем осиротевший Лева Шмерлинг, которому было 4 года, остался у тетки по линии матери — он умер от голода в блокадном Ленинграде в 1942 году.
Так революция и советская власть расправились с семьей Семена Шмерлинга…

Сыновья Гирша Шмерлинга Шефтель и Максим с середины 1920-х годов работали и жили вместе с семьями в Ленинграде. У них к началу войны были уже взрослые дети — у Шефтеля сын Борис, а у Максима дочь Лиза. Обе семьи погибли мученической смертью во время блокады Ленинграда. Нам неизвестны подробности их смерти — от голода и холода или под немецкими снарядами и бомбами, а может быть, от того и другого… Эти две ветви семьи Гирша просто исчезли на ленинградских братских кладбищах вместе с миллионом ленинградцев. Шефтелю и Максиму было в год гибели около 50 лет. Почему они вместе с близкими не покинули своевременно обреченный город и была ли у них такая возможность, мы не знаем. Можно предположить, что сын Шефтеля Борис был мобилизован в первые же дни войны и погиб на Лужском рубеже под немецкими танками. О гибели солдат и ополченцев в те дни, конечно, никто родственникам не сообщал, — вероятно, Шефтель с женой ждали известий от сына и упустили тот момент, когда из города еще можно было эвакуироваться. Обстоятельства пребывания и гибели в блокадном Ленинграде семьи Максима Шмерлинга нам неизвестны.
Почти трехлетняя блокада Ленинграда не имеет аналогов в мировой истории ни по масштабам человеческих потерь, ни по жестокости того мученичества, на которое были обречены жители этого важнейшего культурного центра Европы. История умерщвления более чем миллиона ленинградцев многие годы тщательно замазывалась. Ответственность гитлеровского режима за преднамеренное уничтожение мирного населения города не вызывает сомнений, но в ленинградской трагедии повинно и советское руководство во главе со Сталиным. Большевики в Кремле не провели своевременно эвакуацию детей, стариков и всех других, не связанных с обороной города, хотя времени для этого было достаточно, не обеспечили окруженный город элементарными запасами продуктов питания, хотя времени и транспортных средств для этого было предостаточно… Более миллиона погибших мученической смертью ленинградцев на совести не только гитлеровцев, но и сталинского режима — это неоспоримый факт.
Теперь, возвращаясь к теме нашего очерка, можно предоставить читателю самому решить, в актив или пассив Октябрьской революции записать гибель семей Шефтеля и Максима Шмерлингов…
Нам осталось рассказать о двух младших сыновьях Гирша от первого и второго браков.
Самый младший из детей Гирша Борис Шмерлинг прожил самую короткую жизнь — всего 16 лет. Борис был одним из первых комсомольцев города Витебска, активным, энергичным революционным вожаком — как рано взрослели дети в те годы. В 1919-м он поехал в Казань по своим комсомольским делам, попал в эпицентр какой-то эпидемии, заразился и умер. В Витебске Борису устроили торжественные похороны как герою революции…
Совсем ничего не известно о младшем сыне Гирша от первого брака Исааке — он исчез бесследно… Какой-то рок тяготел над мужской ветвью детей Гирша Шмерлинга. Знаете ли вы еще какую-нибудь страну, в которой люди исчезали абсолютно бесследно, не оставляя памяти даже у ближайших родственников? Я не знаю…

Какая, однако, жуткая вырисовывается картина жизни и судьбы семи сыновей Гирша Шмерлинга при советской власти. Она является тем не менее типичной, едва ли не рядовой историей жизни большой семьи в Советском Союзе времен построения социализма. Это одна из миллионов историй в длинной цепи преступлений большевиков во времена сталинского режима!
Семь сыновей Гирша Шмерлинга совместно дали жизнь… только трем своим сыновьям (!), и все они (все!) погибли. В поколении внуков сыновья Гирша уже не имели ни одного наследника по мужской линии, и эта шмерлингская ветвь нашего семейного древа прервалась навсегда…
Не есть ли этот скорбный итог ответом на вопрос: «Что дала Великая Октябрьская социалистическая революция тем простым людям, которые мечтали о ней и пошли путем Интернационала?» И еще: не лучше ли было бы этим простым людям избрать для себя и своих детей какой-нибудь другой путь? Говорят — история не знает сослагательного наклонения, но мартиролог судеб сыновей Гирша Шмерлинга вынуждает нас задуматься о той роковой ошибке, которую они совершили 100 лет назад, понадеявшись, что Октябрьская революция приведет их в светлое царство Интернационала…
Увы, «величайшей геополитической катастрофой ХХ века» явилась отнюдь не ликвидация СССР, как нас пытаются убедить апологеты имперской России, а сокрушительный провал идеи Интернационала. Не было в истории ХХ века какой-либо другой столь значительной идеи, которая бы потерпела такое тотальное фиаско. Великая идея Интернационала была вознесена Октябрьской революцией, но потерпела сокрушительное духовное поражение задолго до физической ликвидации главного детища Великого Октября — Союза Советских Социалистических Республик.
А началось все 100 лет назад с того залпа крейсера «Аврора», теперь-то ясно — преступного и по локоть в крови…