Книжно-Газетный Киоск


Ольга МИХАЙЛОВА

Ольга Михайлова — поэт, прозаик. Известна публикациями в журналах «Дети Ра», «Зинзивер», «Зарубежные записки», «Фото Travel», «Эгоист Generation» и газетах Linnaleht (Таллин), «Литературные известия», «Поэтоград». Она — автор нескольких книг. Живет и работает в Москве.



«КТО СЕГОДНЯ К ЦИЦИНУ?»

— Опять собрались, — пробурчал воробьиный сыч Цицин, поглядывая сверху на толпу.
Его верные почитатели в сборе — переминаются с ноги на ногу в ожидании, когда их любимец пересядет на ветку пониже. Тогда и наблюдать за ним удобнее, и больше шансов сделать удачные снимки. Но сыч не спешит, занят делом: чистит перышки, потягивается. Как долго обитает он в Главном ботаническом саду, никому неведомо. Но у него есть своя территория, где он охотится, спит, готовится к гнездованию.
Воробьиный сычик уникален. Присматриваешься к нему и дивишься: под каждый взгляд, под каждый наклон и поворот его головушки можно подобрать столько фраз! И все они будут «не в бровь, а в глаз». И редкая фотография этого махонького хищника остается без подписи, характеризующей его образ: «Только попадитесь мне в лапы», «Бойтесь меня», «Кто кого переглядит и не сморгнет», «Я устал, отстаньте», «Сычик из Китая», «Опять двойка», «Пожалуй, вздремну», «Помолчи, дай подумать», «Ну, рассказывай, с чем пришел?», «Обиделся», «Признавайтесь, кто из вас назвал меня мелкой никчемной птахой?».
Весь день накануне Цицин просидел в своем дупле — пережидал дождь и грезил. Будет ли он охотиться сегодня, еще не решил. А что волноваться? В каждом дупле, а мы у него их штук семь обнаружили, и это не предел, приличные запасы — самочка останется довольной.
— Вчера так и не вылез, теперь проветривает дупло и разминает затекшие мышцы, — комментируют завсегдатаи ГБС.
— Я отдыхал! — фыркнул сыч.
— Что, притомился?
— Тебе не понять — ты же пропустила день, когда я был в ударе!
— Если атаковать кусочек древесной коры называется «быть в ударе»…
— Зато посмешил нас, — отзывается Олег о странной выходке Цицина.
Сыч поворачивается к нам хвостом. Время от времени как истинная сова, хоть и самая мелкая, крутит головой на 180 градусов. Перья немного отличаются от основного коричневатого окраса крыльев — ровной серо-коричневой накидкой в крапинку уложены они на сычиковой спинке. «Оттенок густого тумана на вечерней зорьке», — сказал бы поэт.
— У него явно нет настроения, ни на что не реагирует, — огорчаются бердвотчеры.
— Глядите, он снова тянется! — ропот возмущения витает в воздухе.
— Снял, как он зевает! — Олег в восторге.
На моем снимке он еще и глаз один прикрыл — настоящий бандит.
— Кого высматриваете? — то и дело любопытничают прохожие.
— Русалку на ветвях, — отшучивается Володя.
Час пролетел без изменений.
— Ну что, достаю бутерброд?
В памяти еще свежа история моего фиаско, подтверждающая существование закона подлости.
На днях, близился вечер, Цицин изводил нас своим безразличием. Что мы только не делали, чтобы привлечь его драгоценное внимание: притоптывали, кружили, подпрыгивали, как тетерева на току, разве что хоровод вокруг дерева не водили. Даже пытались поговорить с ним по душам — полное игнорирование. Но надо отдать ему должное — сидел невысоко. То крылышко раскроет веером, то изогнется и угрожающе расправит крылья над собой, то демонстративно зевнет, распушится — очаровательный мяконький комочек.
Вдруг комочек на глазах «сдувается». Метаморфоза происходит столь стремительно, что не веришь своим глазам — птица вытягивается в струнку, замирает. Где сычик? Нет сычика. Одни ушки на макушке торчат. Разгадка такого поведения проста — появление хищника. Мы его пока не видим, но чуткий малыш начеку. Наконец, и мы замечаем — в небе, прямо над нами, серые вороны преследуют канюка. Но вот сычик успокаивается — приобретает пушистую шарообразную форму. Сидит, жмурится.
Мы без устали щелкаем, получая на выходе тысячи похожих кадров. Будучи азартными фотоохотниками, жаждем выхода нашего героя «на бис» и в один голос упрашиваем его поймать еще одну мышку.
Тем временем Наташа все чаще поглядывала на сумку с термосом — самое время для крепкого горячего чая. Я мечтала о бутерброде с колбасой. Но отвлекаться нельзя — пропустишь самое интересное. И все же… Подруге повезло — она успела сделать пару глотков, чего не скажешь обо мне. Сунула камеру под мышку и — за бутерброд. И только откусила краешек, началось: сыч молниеносно спикировал на мышь — канонадой защелкали затворы фотокамер. Птица зыркнула на нас исподлобья и тут же прочь — на все про все не более пяти секунд. Кусок колбасы, как говорится, застрял в горле — свой финальный кадр я проворонила.
— В следующий раз пораньше доставай свой бутерброд! — смеялись потом ребята.
Еще час позади. Многие теряют терпение и разбредаются. Кто-то направляется на поиски ласки и других птичек: ополовников, щеглов, чижей, обнаруженного накануне клеста… Кто-то держит путь к Лихоборке, где обосновалась утиная стая. Примкнул как-то к ней дивной красоты самец шилохвости да так и остался и теперь ухаживает за своей избранницей-кряквой.
Не расходятся лишь стойкие сычелюбители — кто кого пересидит. Мы с Наташкой остались: общаемся, а краем глаза на Цицина — тот наводит марафет.
— Это он перед охотой прихорашивается, — улыбается Володя.
Солнышко сегодня по-весеннему приветливое, и в душе от этого подснежники распускаются. Цицин на своей волне, а мы устроились на лавочке и ловим долгожданный ультрафиолет.
Внимание: сыч задергал хвостиком и уставился на куст с кормушкой — слетит-не слетит? Мы приготовились — в любую минуту может атаковать. Неужели мышь учуял? Это неудивительно — там, где прикармливают птиц, всегда водятся грызуны, которые тоже не прочь полакомиться семечками, орешками, хлебными крошками.
На дворе март, а сыч продолжает охотиться — редкий случай. Объяснить это можно недостаточностью кормовой базы. В прошлом году бердвотчеры активно снимали полевок, полевых мышей, бурозубок — зима была «урожайная» на грызунов. И ласки поэтому встречались повсеместно, и совы гнездились. В Главном ботаническом саду пара длиннохвостых неясытей благополучно выкормила четырех птенцов! А в этом году мыши в дефиците.
Зима не сдавалась — от души вьюжила и старательно прятала от нас солнце. Но это не мешало наблюдениям, и мы не раз снимали Цицина в снегопад — занятное зрелище. Напрасно считают, что в нелетную погоду он отсиживается в дупле. Все зависит от его настроения. Остается лишь загадкой, как с учетом глубокого снежного покрова, а то порой и жесткого наста сыч отыскивает мышь. Занимателен момент его подлета: еще не коснувшись поверхности земли, он изящно изгибается, выставляет вперед когтистые лапы, обнажив трогательные перьевые штанишки, и всем телом приземляется в снег. Добычу накрывает крыльями и несколько секунд или, если повезет (фотографам), минут удерживает ее, озираясь по сторонам: «Мое, не отдам». При этом каждую пойманную мышь он носит в разные дупла. Умный — знает, где и сколько сложено. Так пополняются сычиковые кладовые — завидный жених, домовитый.
Случилось однажды целое представление. Попался среди мышек экземпляр крупнее обычного. Цицин сцапал ее, а взлететь сходу не может — ноша вниз тянет, но не бросать же ее! Пару метров кое-как осилил и на снег — плюх! Глазенки вытаращил, мордашка в белых хлопьях — можно рассмотреть снежинки, налипшие на клюв и бровки. Фотографы за ним, тоже ныряют в снег — бух! Треск серийной съемки моментально разносится по округе. Люди останавливаются и снимают происходящее на телефон. Еще бы: когда такое увидишь — человек пятнадцать взрослого населения валяются на снегу. Отдышавшись, сыч предпринимает очередную попытку и усаживается на деревце буквально на уровне глаз — вот неожиданность! Все взбудоражены — протяни руку и дотронешься до него! Тут только телефон спасет. Володя не растерялся — сычиков портрет в полный рост с расстояния пяти сантиметров готов. Все поглощены этой невероятной сценой. Сыч, прибалдевший от чрезмерного внимания и упарившийся держать приваливший ему крупногабаритный трофей, принимает решение — лететь во что бы то ни стало. Рывок, взлет, передышка, снова рывок — все дальше от наших взглядов. Накал страстей постепенно спадает. Но какая сумасшедшая энергетика, какие эмоции — воспоминаний хватит надолго!
Уже несколько дней Цицин не охотится. Дупло рано не покидает, а, выбравшись, забирается повыше — поди разгляди его. Тихонько качается на ветках и дожидается сумерек, когда начнет токовать и привлекать самку. У сыча начинается новый этап жизненного цикла — гнездование. Не будем его тревожить. До встречи осенью!

Спасибо Владимиру Горячеву