Пресс-офис президента Франции опубликовал эффектные фото своего патрона, наносящего удары по боксерской груше. Свирепое выражение физиономии и мощный бицепс главы французского государства не оставляли сомнений в его решительности, целеустремленности, мощный энергии и воле к победе. Спустя некоторое время выяснилось, однако, что мощный бицепс добавлен искусными ретушерами и имидж волевого боксера поблек, а ехидные журналисты стали подхихикивать, что пропиариться "под Путина" французу явно не удалось.
Примерно то же самое произошло и с залихватскими высказываниями французского президента о возможном использовании военнослужащих стран НАТО на украинском театре военных действий. Этих угроз испугались не в Москве, а прежде всего в столицах государств‑членов НАТО, расположенных вблизи самого театра военных действий — в Братиславе, и… в Берлине. Премьер-министр Словакии еще до отъезда на мероприятие, где были озвучены угрозы Макрона, признался, что у него "мороз пробежал по коже", когда он подумал о возможных последствиях такого рода размахивания кулаками. Ведь Украина от Парижа далеко, а для словаков она рядом — через Тиссу.
Но наиболее важной и интересной была реакция в Германии. Ведь когда Макрон говорил о посылке солдат на Украину, он, разумеется, в первую очередь имел в виду не французов, а именно немцев. Они, мол, имеют опыт боевых действий на русском театре. И именно немцев и, конкретно, канцлера Шольца он имел в виду, когда чуть позже обозвал "трусами" тех европейских политиков (а их, заметим, было большинство), которые воздержались от пылкой и безоговорочной поддержки показной решимости французского президента.
Дело в том, что кто как ни немцы понимают все возможные опасности, связанные с войной на восточном фронте — уроки Drang’а nach Osten не прошли даром. Поэтому при всем том, что Берлин обязан "подхрюкивать" натовским хозяевам, он все-таки придерживается более сдержанной позиции по столь важному и щепетильному вопросу.
Таким образом, выявилась некоторая трещина во франко-германских отношениях. Между тем незыблемый альянс Парижа и Берлина в течение длительного времени считался "франко-германским мотором" Европейского союза и всей евроатлантической интеграции. Значение его еще больше возросло после брексита, которому в Елисейском дворце радовались втихомолку, так как с выходом Лондона из Евросоюза, лидерство Франции в нем представлялось безальтернативным. Нельзя же считать конкурентом Германию. Хотя экономика Германии существенно мощнее французской, в политическом отношении Франция весомее Германии и как постоянный член Совета Безопасности ООН, и как ядерная держава… То есть лидерство Парижа в Европе под сомнение, дескать, ставиться не должно. Так думают в Елисейском дворце.
Но в самой Германии есть и другие мнения. В этой стране в пору политической зрелости вступило уже третье поколение после окончания Второй мировой войны. Молодые немцы тяготятся клеймом граждан страны, проигравшей войну, и уж совсем не желают быть чьим-либо пушечным мясом в региональной войне, которая может легко перерасти в мировую. К тому же граждане Евросоюза уже давно воспринимают германскую экономику как стержень экономики всего Евросоюза. Поэтому у Шольца, да и у других германских политиков нет никакого желания плясать под дудку французского президента, какие бы нарисованные бицепсы ни демонстрировал Эммануэль Макрон.
Спрашивается тогда, зачем понадобилось главе французского государства принимать дешевый имидж ретушированного мачо. Как представляется, в частности, самим французским политическим аналитикам из института политических исследований под Фонтенбло, Макрон стремится повысить свой рейтинг перед предстоящими через несколько месяцев выборами в Европейский парламент. Да и в самой Франции, надо сказать, его имидж далеко не блестящий: реформы буксуют, экономика падает, родители недовольны школьным образованием своих детей…
В этих условиях самое милое дело — попытаться представить себя этаким лидером свободной Европы, распоряжающимся ресурсами всего континента. Не Эммануэль Макрон, а прямо-таки "Наполеон Четвертый" в боксерских перчатках. Но также как и мощный бицепс на фото, решимость и энергия данного боксера фальшивы. "Наполеону Четвертому", кроме того, стоило бы помнить, что никто из первых трех наполеонов не кончил добром.