В тугие смысловые гнезда скручивая ассоциации, Сергей Попов рисует картины живой эмоциональностью, сильной плазмой мысли, сквозь которую просвечивает надмирная основа бытия:

Подборкой Сергея Попова, густо наполненной разнообразно-индивидуальной поэтичностью, открывается третий номер журнала поэзии «Дети Ра».

Стих Игоря Панина исследует жизнь, используя сложные механизмы памяти, наполненной ретроспективными подробностями, которые, работая своеобразно, открывают горизонты души ребенка (поэты всегда остаются таковыми, ибо взрослая жизнь, подразумевая избыток прагматики, противоречит созвучиям):

И колоритная кора асфальта словно смыслово перемигивается с легкой прелестью взлетающих шаров…

Тонкие и своеобычные метафоры Сергея Каратова будто вспыхивают, серебрясь, в воздухе, наполняя его — альтернативный воздух культуры — неповторимыми мелодиями смыслов:

…Словно — только поэзия и открывает коды НАСТОЯЩЕЙ жизни.

Константин Кедров‑Челищев представлен двумя поэмами; «Гиперзвуковая поэма» симфонична: образы-звуки многих музыкальных инструментов, превращающихся в своеобразную философию, вспыхивают внутри нее; и оригинально строится поэма «Мироздание как стихотворение»:

Звук всегда играет смыслонесущую роль у Кедрова-Челищева: слоясь и множась, словно отражаясь в небесных зеркалах…

Густо, как свежесобранный мед, текут верлибры Виктории Мамоновой:

Плотно начиняя смыслоемкими словами свои произведения, Мамонова щедро предлагает их миру — как поэтическую повесть о нем…

…Вибрирующая в стихотворении Бориса Борукаева катастрофа будто снижает свое значение великолепием любви — единственного прибежища-убежища человека:

Поэзия — как форма и формула любви; поэзия Борукаева хорошо доказывает это.

Глагольно, мускульно, самую суть бытия обнажая, работают созвучия Евгения Степанова:

Суета, противоречащая благостному покою, образом какого выступает пригородное и родное поэту Быково, словно проигрывает…
Тонко вглядывается в мир Степанов, выделяя основное: работы на земле, пьянящие, как поэзия, и поэзию, поднимающую человека вверх — как живая, светоносная вертикаль:

Сложно показывает Александр Габриэль бесконечность внутренней, душевной работы, часто приводящей к результатам, противоположным тем, о которых мечталось; и все равно — необходима такая, необходима:

Тонко и легко, ажурно блистая на поэтическом солнце, звучат, играя совершенно всерьез (так плещутся рыбки в море!) стихи Сергея Алиханова:

А вот… — неужели это о Лазаре? Да-да, о том самом, легендарно-евангельском, но — как виртуозно история его пропущена через призмы и фильтры современной речи Виталием Штемпелем (не говоря — индивидуального дара!).
Именно эта виртуозность, с колоритным и уместным использованием компьютерной терминологии, точно усиливает звучание вечной истории, подчеркивая именно ее вечность:

Представлены стихи студентов Литературного института; Маргарита Мамич предлагает стихи, пронизанные мис-тическим свечением тонко, но и плотно, имея в виду меру словоупотребления. Это стихи, добротно организованные, мерцающие двоящимися смыслами:

Элегичностью пронизаны созвучия Павла Щербакова, и, строящиеся на противопоставлениях и — отчасти — парадоксальном восприятии мира, играют они многоцветностью сложно-амбивалентной жизни:

Резко и мудро, метафизическими зигзагами рассекая пространство бытия, прозвучат переводы из современного венгерского поэта Аттилы Балажа, исполненные Мирославой Метляевой:

В интервью, данном Николаю Фонарёву, Евгений Степанов расскажет о множественных векторах своей жизни-работы; в данном случае они соединяются часто, совпадают, однако и разделяясь, каждый представляет особый интерес.

Роман Юрия Казарина «Немтырь» завораживает ассоциативно-причудливой вязью прозаического текста, в котором столько поэзии!

Мелькнут — сверкающей россыпью каменьев — строчки из дневника Евгения Степанова.

Статья Бориса Колымагина, посвященная взаимодействию Геннадия Айги с русской классикой, исполнена обстоятельно и мускулисто-точно.

Широко и разнообразно представлены рецензии; калейдоскоп литературного бытования сегодняшнего слова необыкновенно пестр!
Номер богат как стволовой срез почвы духа, который углубляется в бесконечность, черпая из нее, такой недоступной и такой близкой.

Журнал показывает подлинность бытия, в слове выражаемую гораздо ярче, чем в чем бы то ни было.

Великолепный — провидческий и не ветшающий — Иван Крылов исследуется в эссе доктора филологических наук Аллы Новиковой-Строгановой, которым открывается июльский номер «Литературных известий»; и эссе, приуроченное к юбилею баснописца, играя красками, рассматривает своеобразно-алхимическую сущность-сердцевину крыловского бесконечного дара.
Она же — Новикова-Строганова — на примере Николая Лескова, и конкретно: таинственно-иконописного «Запечатленного ангела», рассматривает, как работало духовное слово — в пасхально-художественной своей ипостаси.

Ольга Михайлова выступает с рассказом «Доброе утро!» — поэтически-природным, нежно-мелодичным…

Ольга Ефимова пишет о романе Ильи Муромцева «Она того стоит». С точки зрения критика — этот роман вполне способен собрать обширную и пеструю аудиторию.

…Колоритно прокатится «Велосипед Циолковского» — мечтателя и провидца, ученого и поэта космоса — именно так наименованное стихотворение Константина Кедрова-Челищева речет о бесконечности любви, вместе с тем — оно богато вписано в культурологический контекст. Стихотворение играет ритмом так, будто используя его бесконечные музыкальные возможности, можно отменить смерть:

Три поэтических произведения Евгения Степанова вспыхивают огнями постижения реальности:

Интересно строится игра… вокруг Маршака: с использованием его строк, но с… как бы перевернутым, если вспомнить классика, смыслом:

Жаль… жар-птицу бытия… ведь не узнаешь до срока, что будет взамен.

Совсем необычно Валерий Сухов — поэт и филолог — трактует роман Михаила Лермонтова «Вадим», насыщенный столь мощными квантами евангельского света, что световая основа произведения, хоть и несколько зашифрованная, становится очевидной.
С репортажами выступает Николай Фонарёв; один посвящен празднику литературы в доме творчества Союза писателей ХХI века «Сосновый Пегас», другой — юбилейному вечеру Евгения Степанова.

Символически-индивидуальный поэтический язык Александра Поповского завораживает; компактно сделанные стихотворения переливаются гранями смыслов, и грустная власть обстоятельств становится яснее, что не отменяет эстетики поэтических строк:

Зигзаг литературного кроссворда, составленного Ольгой Ефимовой, завершает газету, — как всегда, плотно-организованную и богато наполненную светом современной литературы.