Я с этим миром не спешу расстаться,
Но после долгой жизни не простой
Желал бы вехой памяти остаться,
Но не вдали мерцающей звездой,

Не куклой-фараоном в саркофаге,
Не бедолагой-мушкой в янтаре —
Гербом надежды на державном флаге
И добрым Дед Морозом в декабре.

Чтоб, сколь б годы-ветры ни штормили,
Но память в суматохе суеты
Дворовым псам прогресса не скормили,
Как мамонта из вечной мерзлоты.

Хочу, чтоб на слуху стихи остались,
В которых я касался вечных тем,
И словно коды истины достались
Сиятельным потомкам, но не тем,

Кто от огня страстей впустую тает,
Не веря очевидным чудесам,
И по наивной гордости считает,
Что свой Господь и господин — он сам.

Кто сам себя своим аршином мерит,
Но не способен осознать совет:
Бог есть для тех, кто верует и верит,
А те, кто нет, — для тех и Бога нет!

Не один годочек миновал
С той поры судьбы моей рисковой:
Тёмный взор меня приколдовал
Крепче, чем железные оковы.

Был тот взгляд, как искромётный блиц,
Слишком проницателен и тонок:
Глянул вглубь меня из-под ресниц
Маленький обиженный ребёнок.

Тот, кто всех вокруг готов любить,
Источая нежные признанья,
Но никак не может растопить
Льды консервативного сознанья...

Так мой дух до нынешнего дня
Втягивает в омут, как воронка,
Женщина, пронзившая меня
Взглядом беззащитного ребёнка.

Не фарисей, не лицемер,
Всегда смущаюсь, если хвалят
И превозносят выше мер,
А то и, с умным видом, жалят.

Я жаркий норов не скрывал
Ни от людей, ни от закона:
И далеко не идеал,
Не сувенир и не икона.

Пропитан горечью потерь
В лихой судьбе, с рулеткой схожей,
Я сам не знаю, что за зверь
Таится у меня под кожей.

И, прежде, чем короновать,
Предупреждаю, разумея:
Меня не стоит целовать
И пробуждать от спячки змея.

Пусть не так я теперь уж и молод
И студёные ветры секут,
Мне привычны и временный холод,
И дожди моросящих секунд.

Пусть ничто не волнует до дрожи,
Только ты, дорогая, не верь,
Что с годами нас меньше тревожит
Неизбежная горечь потерь.

И хотя на девятом десятке
От себя мы такого не ждём,
Я не вытяну пляску вприсядку,
Но могу танцевать под дождём.

Жизнь коротка, и надо постараться
Успеть «на всю катушку» насладиться,
Но алкоголем «вдрызг» не напиваться
И на иглу отравы не садиться.

«Травиться водкой и курить — противно,
А помирать совсем здоровым — жалко!»
Но развлекаться надо креативно,
Чтоб и чертям болотным стало жарко.

Бывает так, что иногда при этом
Неведомо откуда льётся стих,
В котором предки говорят с поэтом,
Хоть мало кто способен слышать их,

Что счастлив тот, кто стойко принимает
От жизни боль ударов ножевых,
И пусть не до конца, но понимает,
Что мёртвые живут среди живых!

Как весело мне пелось. Без забот
Носил весь мир в заплечном рюкзаке,
Выбрасывая сложности за борт
И беды зажимая в кулаке.

Не зная дольней тяжести креста,
Не думал я, что грянет горький час,
И бездной распахнётся пустота
Из-под густых ресниц любимых глаз.

И станет мир бессмысленно-нелеп,
И общий труд сердец и крепких рук,
И все приметы вековечных скреп —
Всё поглотит негаданный недуг!

И мне то, что сумеет уцелеть
Хранясь в воспоминаниях живых,
Достанется жалеть и сожалеть,
Страдать, любить и думать — за двоих!

У русских есть особенная стать,
Что миром признаётся всё охотней,
И если нас по головам считать,
Поэтов будет два из каждой сотни...

Которые умеют наблюдать
За миром через творческую призму.
Которые готовы всё отдать
За грозную и нежную Отчизну.

Которые умеют не вплетать
В романтику — сусальную банальность,
А сотворяя мифы, улетать
В иную, параллельную, реальность.

Я тебя не отдам
Ни завистливо-злобному миру,
Ни летучим годам,
Ускоряющим бешеный бег.
Ни житейским судам,
Замутняющим нежную лиру,
И любовь не предам,
Заслонив её свет из-под век.

Я тебя не отдам
Червякам беспричинных сомнений,
Не пойду по следам
И засекам былого пути,
Чтобы где-нибудь там,
У останков былых вожделений,
Ядовитых пиявок
            сутяжных забот не найти.

Закую тебя в латы
Любви без конца и границы,
Чтоб ни ложь, ни «пилаты»
Тебя не могли устрашить.
Чтобы вечно жила ты,
Оставив потомкам страницы —
Отпечатки земной плащаницы
                             бессмертной души.

Панацеи от ложного выбора нет,
И расплата случается тяжкой,
Если то, что считал за счастливый билет,
Оказалось фальшивой бумажкой.

Напряженно и хрипло поют соловьи,
Что не стоило даже отчасти
Делать тайное ложе прощальной любви
Тёмным логовом гаснущей страсти...

Остаётся пустой показной эпатаж,
Как убитого счастья изнанка:
Мы пытаемся выстроить райский шалаш
На руинах воздушного замка.

Когда слова диктует не любовь,
А бытом изощрённое лукавство,
То иногда не может даже в бровь
Попасть закомплексованная «паства».

Не надо думать, что на самом деле,
Послав кому-то пожеланье зла,
Мы попадём в того, в кого хотели,
И от него «останется зола».

То ласково, то строго, то сурово —
Пошлёшь его, а дальше — не взыщи:
Вспорхнув, как воробей, способно слово
Ударить в сердце камнем из пращи!

Как бумеранг, оно вернётся к нам
Внезапным основаньем расставанья
И разведёт по разным сторонам
Мохнатой лапой разочарованья.

На триумфально-скорбном марше
Познав и пряники, и плеть,
Я становлюсь с годами старше,
Но не стараюсь повзрослеть.

Об остроту ошибок режусь,
Но с ними впитываю я
Неиссякаемую свежесть
И бесконечность бытия.

Среди подарков и лишений —
«Великовозрастный ковбой» —
Играю в карты искушений
С непредсказуемой судьбой.

Когда сбывается пророчество,
Что могут рушиться столпы,
И гаснет голос одиночества
В бездушном гомоне толпы.

Когда огонь твоей натуры
Грозит пожаром и судом,
И строй дальнейшей партитуры
Уже читается с трудом.

Когда мотив усталой жизни
За обозначенной чертой
Вот-вот закончится на тризне,
Перед бездонной пустотой,

Как вожделенная длиннота,
Звучит на грани забытья
Напев любви — восьмая нота
В победном гимне бытия!

Когда под колокольный звон,
Неважно, рано или поздно,
Итог судьбы определён
И окончательно осознан,
Как это тягостно — дойти
Страстями мук до старта к звёздам,
К исходу дольнего пути,
Где всем достойный жребий воздан.
И наблюдать у перекрёстка,
Как тают в сумраке лучи
Былых страстей, как капли воска
У догорающей свечи!

Когда Спаситель всех людей воскрес,
И ангелы, и смертные молились,
Что не напрасно нёс Он тяжкий крест,
И все надежды мира воплотились.

Хоры осанну вышним возносили
По городам, и весям, и окрест,
Когда дивился смерть поправшей силе
И радовался мир: «Христос воскрес!»

И мы сегодня радуемся вместе
И славим Бога, не смыкая вежд,
Поскольку Он «Воистину воскресе!»
И возвратил нам пламенность надежд.

Сама любовь, когда беда
Возникнет у порога дома,
Толкает нас идти туда,
Где есть дорога до кордона.

И зайчик солнечный ловить
Во мгле зеркального овала,
Как нам, пытаясь погубить,
Судьба бы души ни ломала.

Пускай, страдая и любя,
Обидой рвём сердца на части,
Не бойтесь радовать себя
На берегах семи несчастий.

Приемлет всех, кто любит Бога,
Как добровольные рабы,
Любви бескрайняя дорога,
Где люди — странники судьбы.

Зажгла кудесница-весна
На небе солнечную просинь,
А память лет на крыльях сна
Меня несёт в былую осень.

Жива любимая жена,
И на высокой ноте снова
Звенит восторгом тишина
В горячем сумраке алькова...

А лунный свет на небе плоском
С рассветом тает, как свеча...
И жжёт меня горячим воском
Невыразимая печаль.

По всей Вселенной ходит слава,
Что у людей Земли, видать,
Простонародная забава —
На те же грабли наступать.

И сколько новых приключений
Для «пятой точки» ни лови,
Впустую — мудрость поучений
Про «таковую се ля ви».

Но, без активного леченья
И бойких выходов на сайт,
Нет эффективней обученья,
Чем только мордой об асфальт!