Человек и не злой, и не вздорный,
Я, хоть горюшка вволю хватил,
Но в юдоли — счастливой и скорбной,
Не торгуясь, за всё заплатил.

И мечтаю в надежде упорной,
Что Отец обо мне не забыл,
И сольются с молитвой покорной
Просьбы ближних, которых любил,

Чтоб Господь Милосердный Небесный
Не отправил меня к палачу...

А пока дольний ангел прелестный
Нежно гладит меня по плечу,

И в плену оболочки телесной
Я земные заботы влачу.

Выносима суровая доля
И не страшен любой лиходей,
Если Божья Небесная воля
Сочетается с волей людей.

Но не стоит, годам, как тиранам,
Подставляясь под тяжкую плеть,
Бередить застарелые раны
И себя бесконечно жалеть.

Надо с духом сознанием слиться
И, преследуя свой интерес,
Терпеливо и долго молиться
И просить снисхожденья Небес.

Если скептик и брови насупит,
Всё равно снизойдёт благодать…
Но грядущее вряд ли наступит,
Если люди не будут мечтать!

Стихотворцы — общинный народ,
Что при встречах в ЛИТО, что на сайте,
Да и кто же нас лучше поймёт,
Чем ближайший коллега-писатель?

Поэтический опыт растим,
Становясь всё искусней помалу,
Но всегда в ожиданье грустим
Без друзей по читальному залу.

И туда в обозначенный час
Мы спешим, словно в храм для причастья,
Ибо каждая встреча для нас —
Круговая инъекция счастья!

Как свет ни дарит излученье
И как ни звонок благовест,
Но вечно в силе изреченье,
Что мы друг другу «lupus est»^*.

Хотя земляне как бы братья
И жизнь как будто не плоха,
На нас наложено проклятье
От первородного греха.

И вынуждает хмурить брови,
Сколь мы родными ни считай
Бойцов одной и той же крови,
Но, волей судеб, разных стай.

Когда то горе, то обуза,
Как половодье мимо шлюза
Несёт на камни без конца,

Наперекор житейским грузам
Я благодарен нежным Музам
И древнегреческим жрецам,

Открывшим путь к небесным узам
И неожиданным союзам
Поэтов пламенным сердцам.

И часто думаю при этом
Про связь людей с небесным роком,
О долге творчества святом:

Рождённый пламенем и светом,
Поэт по всем бытийным тропам
Прошёл бы век с закрытым ртом,

Когда бы не были с поэтом
Евтерпа, Клио, Каллиопа
И ненагляда Эрато!

Ослепла без единой цели нация,
И ни к чему накопленные знания,
Поскольку происходит деградация
И совести, и чести, и сознания!

Сегодня люди — чья-то с кем-то помесь,
Подвержены усушке и усадке,
Как полновесный ленинский «червонец» —
До стоимости нынешней «десятки».

И жаль, что ныне времена не лучше
Не только долей золота в червонце:
За памятью былого, как за тучей,
Скрывается тускнеющее солнце!

В сумбуре повседневной суеты,
Порою, даже в славном паладине,
Побег от бездуховной пустоты
Считают неким признаком гордыни.

И на крючке его колючей фразы,
Уже нисколько не вникая в суть,
Восходят в гневе до высокой фазы,
Смакуя возрастающую муть.

Но не настолько уж и я простак,
Чтоб за благое дело ждать отдачи,
А тот, кто стон души воспринял так,
Навряд ли, потеряв меня, заплачет!

Пока, в грехи пытаясь завести,
В нас демон сребролюбия не спит,
Эпоха уходящей в нети совести
Дождями фарисейства моросит.

И кем бы в жизни ни был ты доселе,
Хоть конформист, хоть ярый инсургент, —
В любом разумном и полезном деле
Людская совесть — главный инструмент.

И на поминках славного вчерашнего
Мы можем горевать или кутить,
А совесть только исподволь выращивать,
Её ведь не украсть и не купить!

Творец-прозаик или брат-поэт,
Стезю себе земную выбирая,
Считает, что писательский билет —
Заветный ключик от «калитки рая».

И давит на диван или кровать,
В наивном заблуждении мечтая,
Как будут его всюду узнавать
И даже продавщицы сладко таять.

И многие хранят как компромат
И посылают молнии и громы,
Когда Союз, как мудрый дипломат,
Штампует всем подряд одни дипломы.

Союз творцов — не рай и не собес
Просящим дольней славы вереницам...
Но даже ноль приобретает вес,
Когда стоит вплотную к единицам.

Хоть она всех сильней и верней,
Как и сущее Слово в начале,
Но сгущаются в небе над ней
Облака неизбывной печали.

Видно, в этом глубинная суть,
Что она убегает от мрака,
Как уходит на собственный путь
От прикормленных «шавок» собака.

В летаргии духовного сна,
Люди, полные сытым покоем,
Прогоняют её, чтоб она
Не мешала им горестным воем...

Сквозь ненастье и знойную сушь
По краям окаянного Света
Бродит в поисках родственных душ
Бесприютная Правда поэта!

Если мне обозначены
                           рамки общений,
Я ни выше, ни ближе не рвусь,
Хоть, порой, разрушая
                        мечты обольщений,
И накатится тихая грусть.

Словно бывшему некогда
                                        дикому зверю
Буйным пламенем плоть обожгло...
Только я ни себе,
                          ни подругам не верю,
Будто всё, что нас грело, прошло.

Хоть немало подруг ныне
                                      дружат со мною,
Но у каждой свой собственный курс,
И по правде сказать,
                             только рядом с одною
У меня учащается пульс.

«Уже съезжает в город дачник,
Ко сну готовится природа,
А ты всё скачешь, неудачник,
Как егоза мужского рода,

Надеясь, как и все мы просим,
Что стужа летом обернётся,
И ждёшь, когда седая осень
Прощальным светом улыбнётся!»

Так без особенной охоты,
Но всё же без подсказки, сами,
Мне говорили доброхоты,
И я не спорил с мудрецами.

Но я бы мог сказать на это:
Не для того мы шпаги носим,
Чтоб молча ждать, как бабье лето
Само придёт в мужскую осень!

Мы знаем о сраженьях и победах
С их беспримерной доблестью земной,
А память сердца об отцах и дедах
С дошкольных лет пронизана войной.

Но не заткнёшь фальшивость полусвета,
И не закроешь уши на засов,
Когда поля просторов Интернета
Покрыты ложью вражьих голосов...

Хоть русский люд нисколь не агрессивен,
Но если будет нужно, в грозный час
Мы всем народом встанем за Россию,
И с нами — Богородица и Спас!