Книжно-Газетный Киоск


Перекличка поэтов


Марина ТАРАСОВА



ЗНАК БЕСКОНЕЧНОСТИ
 
* * *

Сергею Мнацаканяну

Жасмин зацвел и в кипени жасмина
клубится сад подобием ворот.
Как будто жизнь прошла до половины
и в дальний путь зовет экскурсовод.

О, подожди, внимательный Вергилий!
Я не вернусь уже на божий свет,
лишь различу в зернистой, черной пыли
мерцанье перевернутых планет.

Но я ни дня, ни часа не отрину.
Пускай жасмин обманчиво цветет.
Я раскусила жизни сердцевину,
я заслужила этот горький мед.



Жара

Жара, жара — лиха беда начало,
и замерли засохшие слова.
Хотя бы свежий ветерок с Урала!
Приникла к веткам жухлая листва.
И пыльный дождь, который пахнет рыбой,
землей, картошкой, подполом сырым,
не засинеет треугольной глыбой,
не развернется парусом тугим.

Пройдут, тряся клюкой десятилетья,
а не века — в наморднике жары,
и пауки сплетут пустые сети,
когда уже исчезнут комары,

реликты.
               После долгого загула
мир будет выбрит, как последний панк.
И заиграет на свирели Пан
в ребристой кроне саксаула



* * *

Застряла… ошалело жмет на кнопки,
из лифа лифта рвется взмыленное тело;
ну, как тут быть воспитанной и кроткой,
когда свиданье с жизнью пролетело

бесхвостой уткой (раненой зарницей)
в наморднике на желтом плоском клюве;
вы скажите — намордники не носят птицы,
так побывайте в нашем сельском клубе,

там на опушке осень колобродит,
грибы лежат, как серые подранки;
вы скажите, что все это поганки,
противореча правде и природе.



* * *

В старости человек превращается в коллекцию воспоминаний,
во множество дребезжащих колесек и шестерен,
в скрипучий ларец несбывшихся ожиданий
и наваждений, которыми был пленен,
Все равноправны в этом гербарии,
когда пробирает под утро смертельная дрожь,
властители мира, герои и парии,
Луи Бонапарт и папуасский вождь.

С привычного места не стронется камень,
но так повелось на злосчастной земле —
последней умирает не надежда, а память,
шаманская память рассеивается во мгле.



Осенняя песнь шамана

У него сургучные веки,
рысьи глаза реки,

он стоит по пояс в тумане
посреди бурятской степи,
выдувает сухими губами
музыку и стихи:

           Смерть толчет в деревянной ступе
           всем зерно.
           Удуй! Абауй!
           Смерть проживет без жизни,
           но не бессмертна жизнь.
           Долго не стой под ветром,
           обмотает вокруг горы,
           ветер накроет тобою
           белое тесто горы.

           Лицо у тебя — лепешка
           с темными дырками глаз,
           много на свете запретов,
           но все равно умрешь.
           Удуй! Абауй!

Он стоит, окутан туманом
среди красных бород костра,
на груди у него океаны
и соленой воды мездра.
На груди у него океаны
с плотами людской плотвы,
под ногами трепещут барханы,
могильники рыжей листвы.

             Низко прогнулось облако,
             словно монгольский лук.
             Удуй! Абауй!
             Бойся улыбки вражьей,
             а не свирепых вьюг.

             Точит зубы о камень
             белый шакал зимы,
             смерть придет за тобою
             и не заплатит тенга.
             Удуй! Абауй!



Марина Тарасова — поэт. прозаик. Родилась в Москве. Окончила Московский полиграфический институт. Автор книг стихов и прозы, в т. ч. «Певчий город» (1978), «Старая музыка» (1987), «Воздушный мост» (1993) и др. Живет в Переделкине.