25 января — день рождения Роберта Бёрнса, самого знаменитого поэта Шотландии. Его поэзия — искренняя, гармоничная, очень светлая и очень человечная — близка и понятна людям, поэтому неудивительно, что стихи Роберта Бёрнса знают и любят во всем мире.
Роберт Бёрнс широко известен и в нашей стране. Русскоязычному читателю его открыл Самуил Маршак, который, по словам Александра Твардовского, «сделал Бёрнса русским, оставив его шотландцам» [1]. Благодаря замечательным переводам Маршака стихи Бёрнса вошли в нашу жизнь, стали частью нашей культуры. Многие из этих переводных стихотворений легли на музыку, сделались популярными. Среди наиболее известных — романс Любовь и бедность из кинокартины «Здравст-
вуйте, я ваша тетя» и песня из кинофильма «Служебный роман» Моей душе покоя нет...
Многие произведения Бёрнса изначально и создавались как песни, были переработкой или писались на мелодии народных песен. Из их числа и известное у нас в стране стихотворение My Heart´s in the Highlands (В горах мое сердце). Чем оно так полюбилось русской душе? Наверно, тем, что в этом произведении, в красивой поэтической (и мелодической) форме, говорится о великом, возвышенном, очень важном для человеческого сердца — о любви к своей родине, о разлуке с ней, о тоске из-за невозможности вернуться назад, в родные края... — а ностальгия, как известно, всегда считалась нашей национальной болезнью.
Хотя для нас более привычно восприятие данного произведения в форме стихотворения (так, как мы привыкли его читать в переводе Самуила Маршака), оригинальный авторский текст [2] оформлен как песня. Он состоит из двух куплетов и припева: куплеты (как первый, так и второй) — это слова прощания (Farewell...), а всем известное My heart´s in the Highlands (В горах мое сердце), послужившее названием для этого произведения — это начало припева.

Иногда говорят о неровности ритма, свойственной поэзии Бёрнса, отмечают несовершенство некоторых рифм (North — Worth, rove — love, woods — floods), однако в последнем случае, рассуждая о рифмах, не стоит забывать о том, что, с одной стороны, такие (глазные) рифмы вообще свойственны английской поэзии, а, с другой, что диалектное произношение (а Бёрнс писал и на диалекте) имеет свои особенности, отклонения от нормативного языка. Если же мы говорим о ритме, то в таком случае надо учитывать то, что мы имеем дело с песней, а песня поется. Поэтому и ритм здесь особый — песенный. А такой ритм должен совершенно определенно и синхронизироваться каким-то конкретным естественным явлением, но не механическим и монотонным, как тиканье часов или стук метронома, а живым и порывистым как дыхание, биение сердца. И, вообще, истинным мерилом художественного ритма (в музыке ли, в поэзии ли, где-то еще) выступает человек и только он. В связи с разговором об особенностях поэзии Бёрнса хотелось бы привести высказывание другого англоязычного поэтического гения — лорда Байрона, который в своем дневнике (1813 г.), задаваясь вопросом — чем был бы Бёрнс, родись он знатным? — отвечает на него так: «Стихи его были бы глаже, но слабее; стихов было бы столько же, а бессмертия не было бы...» [3].
Роберт Бёрнс умер молодым, в возрасте 37 лет, от болезни сердца. На родине поэту поставлены памятники, дома, в которых он жил, превращены в музеи, его поклонники ежегодно празднуют день его рождения... Родина помнит своего поэта, хранит его память. Здесь в любимой Шотландии он обрел бессмертие, ведь в ее горах осталось его сердце...