Портреты поэтов
Эмиль СОКОЛЬСКИЙ
Литературный критик. Родился и живет в Ростове-на-Дону. Окончил геолого-географический факультет Ростовского государственного университета. Автор публикаций об исторических местах России, литературоведческих очерков и рассказов. Печатался в журналах «Дети Ра», «Футурум АРТ», «Аврора», «Музыкальная жизнь», «Театральная жизнь», «Встреча», «Московский журнал», «Наша улица», «Подьём», «Слово», «Дон» и других. Редактор краеведческого альманаха «Донской временник» (Ростов-на-Дону).
Литературный критик. Родился и живет в Ростове-на-Дону. Окончил геолого-географический факультет Ростовского государственного университета. Автор публикаций об исторических местах России, литературоведческих очерков и рассказов. Печатался в журналах «Дети Ра», «Футурум АРТ», «Аврора», «Музыкальная жизнь», «Театральная жизнь», «Встреча», «Московский журнал», «Наша улица», «Подьём», «Слово», «Дон» и других. Редактор краеведческого альманаха «Донской временник» (Ростов-на-Дону).
МУДРАЯ БЛАЖЬ
О стихах и пародиях Евгения Минина
О стихах и пародиях Евгения Минина
Начинать надо не с того, что Евгений Минин пародист, а с того, что он — поэт. Его стихи разные: веселые, грустные, шутливые, горькие, бодрые, усталые... и всегда — мудрые. Минин склонен к афористичности, даже порой к назидательности, однако он не учит, не направляет читателя на путь истинный: словно пригласив к себе в гости, он разговаривает с нами как давний добрый знакомый, делится итогами прожитой жизни, не гнушаясь бесхитростными, порой простецкими выражениями, будто и сам давно уже ничем не удивлен, и собеседника не старается удивить. Минину удобна форма прямого высказывания; слова произносятся легко, зачастую почти небрежно, автор чувствует себя свободно в рамках классического размера и не озабочен поисками диковинных рифм. Характерное свойство мининского стиха — его негромкость, отсутствие метафорических прикрас, интеллектуального напора; напоминая, что поэт бывает «Порой настолько мал, что виден отовсюду. / Порой настолько тих, что слышен там и тут» и что «не сам по себе он гуляет, / Он гуляет в самом себе», Евгений Минин делает парадоксальное заключение о месте поэта в мире: «Необходимый всем, не нужный никому». А в другом стихотворении — не без юмора подводит итог своей поэтической деятельности: «Творить стихи — какое благо... / Творить стихи — такая блажь!»
Не знаю, насколько блажь, но для меня прочесть такие строки — скорее благо:
Не знаю, насколько блажь, но для меня прочесть такие строки — скорее благо:
Висит над землею волшебная осень
из птичьего клина,
из листиков клена.
Давай у нее, всемогущей, попросим
багряных искринок,
дождинок соленых.
О том, что у нас впереди расставанье,
еще мы не знаем,
еще мы не верим.
Беспечно колдуем осеннею ранью,
мы сказочный строим и призрачный терем.
из птичьего клина,
из листиков клена.
Давай у нее, всемогущей, попросим
багряных искринок,
дождинок соленых.
О том, что у нас впереди расставанье,
еще мы не знаем,
еще мы не верим.
Беспечно колдуем осеннею ранью,
мы сказочный строим и призрачный терем.
Здесь — растворение в красоте окружающего мира, при полном сознании того, что впереди ждут неизбежные потери, что счастье ходит рука об руку с горем, что жизнь человеческая нещадно торопится к завершению («Время камнем движется ко дну, / Стрелки мчатся, словно карусели»). Не всегда поэт способен противостоять мрачным настроениям, и в его гармонические, тихие строки проникают ноты, от которых внутренне вздрагиваешь:
Ни запала нет в душе, ни пыла
В ожиданье завтрашнего дня.
Это значит — осень наступила,
Наступила прямо на меня, —
В ожиданье завтрашнего дня.
Это значит — осень наступила,
Наступила прямо на меня, —
да наступила так, что между «невезеньем» и «вздорной удачей» не видится принципиальной разницы; автор уже ничего не «просит», не строит «сказочных теремов»: романтический порыв уступил место тоске обреченности:
Не ищу ни в чем спасенья,
чудесам давно не верю...
Постучался день осенний —
я пойду...
Открою двери, —
чудесам давно не верю...
Постучался день осенний —
я пойду...
Открою двери, —
или, того хуже, крайнему обострению чувства душевного неуюта:
Вроде надо бы выглядеть гордо,
Сочинять ироничный сонет,
Да беда, что внутри непогода —
Заливает, а выхода нет.
Сочинять ироничный сонет,
Да беда, что внутри непогода —
Заливает, а выхода нет.
И все же строки Минина настолько живые, так нетороплива у них походка, так естественна интонация, что в его мире не зябко — скорее, тепло; стихи к нему приходят, не спрашивая, на подъеме поэт или в упадническом состоянии духа. Конечно, автор помнит о том, что надо «выглядеть гордо», не изменяя иронии и юмору, он говорит себе: «Судьбу не погружай в упреки / из-за любого пустяка», и — возвращается у философскому восприятию действительности: «Все сложилось удачно на свете. / Все промчалось своим чередом», «Хорошо, что затянута мраком / Тайна — сколько отсчитано дней».
На многих стихотворениях Минина лежит свет доброты, — вот еще одна узнаваемая мининская черта. С отеческой укоризной говорит поэт о злых людях: «Отвечать укусом на укус / до чего змеиное занятье...», и (поскольку зашла речь о животном мире) заранее жалеет братьев своих меньших: случись с ним что, его собаки и кошки останутся без должного присмотра. Важный момент в творчестве Минина! Ведь доброта и вызывает в нем эту специфическую «улыбчивую» интонацию, этот ненавязчивый юмор — что и определяет в основном почерк поэта:
На многих стихотворениях Минина лежит свет доброты, — вот еще одна узнаваемая мининская черта. С отеческой укоризной говорит поэт о злых людях: «Отвечать укусом на укус / до чего змеиное занятье...», и (поскольку зашла речь о животном мире) заранее жалеет братьев своих меньших: случись с ним что, его собаки и кошки останутся без должного присмотра. Важный момент в творчестве Минина! Ведь доброта и вызывает в нем эту специфическую «улыбчивую» интонацию, этот ненавязчивый юмор — что и определяет в основном почерк поэта:
Подобрали собаку на улице,
а кота принесли с помойки.
Мы сделали им прививки,
и кормили неплохо, кстати,
А по ночам эта парочка
дрыхнет на нашей койке,
А мы с женою на коврике,
который возле кровати.
а кота принесли с помойки.
Мы сделали им прививки,
и кормили неплохо, кстати,
А по ночам эта парочка
дрыхнет на нашей койке,
А мы с женою на коврике,
который возле кровати.
Юмор и самоирония дают силу жить, не страшась ударов судьбы («сильный — тот всегда поднимется с колен»), тем более что выручает поэзия, ведь «еще от белого листа / Пахнет бесконечностью и тайной». И неизменно вдохновляет близость любимого человека:
Когда ты рядом — по любым приметам
Я чувствую дыхание любви.
Я чувствую дыхание любви.
Поэтому мининский «Крик души» («Только от жены / не вижу ни на грош почтенья») я принимаю за шутку (как и в стихотворении «Жасмин» — «одесский» оборот «Ах, какой у любви аромат жасминный, / Сам не знаю, чего только раз женат!»), поскольку ему решительно противоречит другое — о прекрасных женах:
Пытаются они нас ублажить,
стараются быть рядом незаметными...
Одни нам помогают дальше жить,
другие просто делают бессмертными...
стараются быть рядом незаметными...
Одни нам помогают дальше жить,
другие просто делают бессмертными...
Когда Минин касается политики, возникает впечатление, что «тема» у него забивает поэзию и передается рифмованное сообщение. Не уверен, что оправдывает себя опыт написания длинных стихотворений (которых, впрочем, не так много): разжижается художественная мысль, размывается фокус. Все-таки Минин, по моему убеждению, по природе своего дарования миниатюрист.
Это подтверждают его неисчислимые пародии на современных поэтов. Минин мастер выискивать в стихах неудачные, смешные, забавные, странные слова, обороты и целые строфы; он работает в режиме мгновенного реагирования. В миниатюрах перед нами разворачивается театральное представление, в котором одна строчка смешней другой — и, конечно, самая смешная последняя, ударная. Здесь Минин (идя по пути Александра Иванова) проявляет себя больше как юморист, мастер эпиграммы, нежели как поэт, пародирующий индивидуальную манеру автора, его художественные приемы. Хотя в последнее время я стал склоняться к мысли, что сегодня, когда поэтов с неповторимым творческим лицом не так уж и много, цитатная пародия имеет такое же право на существование, как стилистическая. Приходится признать, что преданных любителей поэзии — единицы: по стилю нынче могут угадать поэта только очень сведущие читатели. Так что с пародиями, в нашем случае, надеюсь, все в порядке? Евгений Минин свое дело знает...
Это подтверждают его неисчислимые пародии на современных поэтов. Минин мастер выискивать в стихах неудачные, смешные, забавные, странные слова, обороты и целые строфы; он работает в режиме мгновенного реагирования. В миниатюрах перед нами разворачивается театральное представление, в котором одна строчка смешней другой — и, конечно, самая смешная последняя, ударная. Здесь Минин (идя по пути Александра Иванова) проявляет себя больше как юморист, мастер эпиграммы, нежели как поэт, пародирующий индивидуальную манеру автора, его художественные приемы. Хотя в последнее время я стал склоняться к мысли, что сегодня, когда поэтов с неповторимым творческим лицом не так уж и много, цитатная пародия имеет такое же право на существование, как стилистическая. Приходится признать, что преданных любителей поэзии — единицы: по стилю нынче могут угадать поэта только очень сведущие читатели. Так что с пародиями, в нашем случае, надеюсь, все в порядке? Евгений Минин свое дело знает...