Книжно-Газетный Киоск


Наследие


Михаил КРЕПС (1940-1994)
Поэт. Окончил филологический факультет Ленинградского университета (1967), кандидат филологических наук. Преподавал английскую литературу в ЛГПИ. В 1974 г. эмигрировал в США. Преподавал русский язык и литературу в Монтеррее.



РАДУГИ ГУДАРЬ

Велимир — Рим и лев
и
вол слов
в
лепете пел
не женщин! Нищ, нежен,
толп оплот
вразумлял музарь, в
марте ветрам
внимая. (Аминь!) В
ту скобок суть
вяз взяв,
ширь крыш,
игру пурги,
и, обвинив бои,
вокалу кулаков не веря. Ревень
он розой озорно
величал. А палачи: «Лев!
Лев! Лови!» Воль вел
Маневр (венам
насилие или сан?)
и Кремля мял мерки.
И немел погони рев звериного племени.

Велимир — Рим и Лев.
(Оцени рев, зверинец!) О,
он нежен, нежен, нежен, но
суров. Он новорус!
Он лет и муз изумитель, но
роз не цензор!

Он, летя от сосен несостоятельно,
учил кличу:
Торговцы! Цыц во грот!
Во грот торгов!
А
гудари радуг,
залазь
во грот совосторгов!
Ловите, дети воль,
веры рев!
Или розу зари разума музари разузорили?

Он зарусен несуразно,
ценя муры румянец,
туче пел: Я нем, а за меня лепечут
славяне, меня вальс
будит, и дуб,
да лад,
да ритм тирад.
Я не мил, и не ценили меня!
Восвояси вис я овсов,
я —
веер вер евреев!
Вот! Не гамак я бякам! Агентов
лик нелеп. Пеленки ль
те в цвет
им? А дар года над оградами
не рдян — ядрен,
и разлад уму думу дал зари.
Велимир — Рим и Лев!
Сила! Хазары разахались!

Ляль музарь вразумлял:
Как
в
окоеме око,
инок сир искони,
а
девы во многом — сезам. Аз есмь огонь мовы. Ведь
не лгу, бо обуглен,
и жаль бы блажи,
а
коли милок
нема, камен
чту путч!
Дебаты быта бед
может ямб мятежом
тише решить,
чем меч.
Мера воль словарем
дана над
мечем!

Велимир — Рим и Лев,
а
нежен,
как
лань (рок боен еще не обкорнал)
но он —
могол слогом,
а дервиши вреда —
мечи. Чем,
ал, а?
Меч ал плачем —
Он тело мимолетно
не убил — и буен!

Утро. Кони. Вино ко рту.
Лепет то или оттепель?
Во сне дремуч умер день сов,
а луна канула,
как
в
котле желток.
Вокал. Бог облаков
летит сер. Креститель
чертит речь
на окнах — «хан коан»
ан даль хладна,
и разлит этил зари
в
бокал окон. И дороги гор одиноко лак об —
лаков манили. О мимо, мимо! Или нам вокал
не был улыбен,
и радуги гудари
не чада зори? Мир озадачен.

Вокал. Бокал. Лак облаков.
И черт с вами, Рима встречи!
Тут
Окно ведь, девонько!
В
окне даль сладенько,
в
окне — шут века дудак Евтушенко,
в
окне — рога Горенко
и
весь сев
ее
дуд —
он дивен, но коз из окон не видно,
и разум у зари
открыт: «А батыр кто?
И кто барбос обработки?»

Велимир! Рим и Лев!
Или били
и лишили
сана нас?
Или опоили?
Или одоили
как
коров? О, говорок
ручья: «я чур!»,
тополя лопот —
(де, сосен не сосед),
кармин и мрак
зари, Шираз
ритма, гам, тир
мира, Рим!
Вел, одолев,
Рим Лев, а слева Павел-Савел мир
вел и мирил, и Рим и Лев —
лада даль
и
Черновик! Вон речь
как
кот о локоток,
трется — стерт
музаря разум,
и худо логово голодухи,
но он
как
Цезарь, боя образец,
лун гордость содрогнул,
и чуть ли не пенил тучи,
в
вине делом уз ум оледенив.
Велимир — Рим и Лев!
Лога ль глагол
сип? О рок — скоропись
чуда! Падуч
путь духа! Худ! Туп
и
колок
лед дел,
и нет у лопота на то полутени,
но сон
не леден. Огонь многонеделен!

Велимир — Рим и Лев!
Не женщинами манишь, нежен
в омут умов!
Музарь! Не ты подопытен! Разум —
не муза! Рога ль благоразумен
гуд? О, радуги гударь! О, дуг
йог! Ударь в окна банков радугой,
и логос оголи!
Нет, ум скор и рок смутен,
и
радуги гударь
нем как Мень.

Публикуется с разрешения Марины Крепс