Книжно-Газетный Киоск


Дневник


Евгений СТЕПАНОВ



Дневник
 
ПЛОХОЙ ПИСАТЕЛЬ

Я плохой писатель. Я никогда не напишу правду. Я знаю больше, чем говорю. А хороший писатель говорит больше, чем знает.
…Ну как напишешь правду, когда вокруг столько людей, с которыми ты так или иначе находишься в контакте?!



БЕЛИКОВ

Юра Беликов прожил со мной в Коктебеле в одном номере неделю. Перед отъездом прочитал мне такой экспромт:

Не съев ни мидий, ни рапанов,
Хотя уже прошла неделя,
Уходит с гривнами Степанов
Из гребанного Коктебеля.

                     16.09.2012
                     Коктебель



«Волошинский фестиваль 2011»
 
Марина КУЛАКОВА:

Волошинский фестиваль — 2011. Звучания.
Волошинский фестиваль (он же, не вдаваясь в подробности, — конкурс/премия/симпозиум/сентябрь) интересен прежде всего местом своего пребывания, а точнее — местом (воз)рождения.
Дом-музей Максимилиана Волошина — дом, венецианские окна которого охватывают всю панораму коктебельской бухты — от единственного в Крыму вулкана Кара-Даг до мистически изменчивого в потоках света хребта по имени Хамелеон. Построенный более ста лет назад, уникальный дом и по сей день остается крупнейшей жемчужиной Коктебеля. Он хранит память о многих поэтах, писателях, художниках, приезжавших сюда. Марина Цветаева, Осип Мандельштам, Михаил Булгаков — лишь капли, хотя и звездные, волошинского моря. Волошин был фигурой антично многогранной и возрожденчески открытой — в юные и зрелые годы, далее он прошел путем христианского праведника.
Дом Волошина был завещан поэтам. Поэты — в широком смысле — писатели, художники, переводчики, артисты приезжали сюда — издалека, с самых разных концов земли. Приезжали и приезжают, и будут приезжать сюда всегда. Таков смысл этого места. Такой у него, этого места, гений. Странно было бы, если бы это естественное поэтическое движение не нашло бы себе именно этой, более или менее адекватной, и при этом, подвижной и живой фестивальной формы. В этом году оно получило зачем-то научно-помпезное именование «симпозиум», ничем ровно его не оправдав, но не суть.
Справка. Фестиваль в Коктебеле проводится ежегодно Домом-музеем М. А. Волошина, Коктебельским эколого-историко-культурным заповедником «Киммерия М. А. Волошина» (Феодосия), Союзом российских писателей и журналом «ШО» (Киев). В 2011 году проводился также при содействии Международной Ассоциации центров современной культуры «Живая классика» под эгидой Межгосударственного фонда гуманитарного сотрудничества государств‑участников СНГ.
В этом году фестиваль состоялся в девятый раз, и собрал более двухсот участников из разных стран мира — Польша, Румыния, Франция, республики СНГ, — флагов и языков было очень много.
Открытие под открытым небом и сенью волошинского дома задерживалось, но уж когда началось, то больше не останавливалось ни на минуту. Весь пятидневный фестиваль прошел в режиме нон-стоп. Причем, только в первый день нон-стоп был линейным, без параллелей, и закончился во втором часу ночи. Далее чтения и действа происходили параллельно на нескольких площадках. Пять дней подряд звучали стихи. Голоса поэтов — особые голоса, они многотембровые, насыщенные, не только земные, но небесные, не столько небесные, но подземные, в них чувствуются и звучат укрощенные стихии: Владимир Алейников, Бахыт Кенжеев, Игорь Белов, Олег Хлебников, Сергей Жадан, Михаил Шелехов, Сергей Соловьев, Андрей Щербак-Жуков, Мария Ватутина, Ганна Шевченко, Наталья Бельченко, Ната Сучкова — такие разные, — сильные, терпкие, горькие, светлые, живые.
Лично мне было интересно — в программе было заявлено представление «Славянских традиций» — некоего фестиваля… увы, прочитанное под этим «флагом» ровно никак славянских традиций, — ни сохранения, ни развития их — не отражало. Зато неожиданно глубоким знанием этих самых традиций блеснул авангард, тандем теоретиков и практиков звучащего слова «Сергей Бирюков & Евгений Степанов». Их мастер-класс пользовался заслуженным нарастающим интересом — комментарии мастеров, их экскурсы в самые заповедные земли поэзии были не только классом, но действительной — живой академией настоящего филологического слышания, чувствования и знания. Любопытно, опять же, что Сергей Бирюков, впервые в жизни восходя на гору, — к могиле Волошина, принес туда с собой в рюкзаке рукописи всех поэтов, что стеклись к нему. Даже те, кто по каким-то причинам не смогли подняться сами — побывали там — волей и усилием мастера. Это не было задумано — так получилось.
Гора, и восхождение на гору — вообще, не случайно. Работа с языком — это всегда восхождение на незримую гору. Иногда гора становится зримой. Там, в Коктебеле, поднявшись на гору, к вершине, где завещал похоронить себя Волошин, отчетливо ощущаешь себя в точке пересечения стихий — огромного моря, обнимающего воздуха, всколыхнувшейся земли. Не хватает одной, четвертой стихии — отчего бы не возжечь? Поэтический костер, костер поэтов на горе, на мой взгляд, был бы достойным контрапунктом к ставшему традиционным «заплыву поэтов».
Так вот, о поэтических школах. Некоторые земли представляли себя именно «школой» — «Ташкентскую поэтическую школу» (Узбекистан) представляли Сухбат Афлатуни, Вадим Муратханов и Санджар Янышев. Симптоматично, что у этой школы лицо исключительно мужское, а вот у вологодской, например, делегации, исключительно женское. Иные земли представлялись как журналы — «Сибирские огни», например, или — поэзия Украины: журнал «ШО» и фестиваль «Киевские лавры».
Интересным был вечер эссе «Устные путешествия по городам и странам СНГ». Здесь позволю себе заметить, что жанр эссе предполагает краткое размышление, то есть, все-таки, мысль и ее движение, скорее даже игру мысли, всплеск. Этот жанр так же отчетливо дистанцирован от фельетона и юморески, как и от краеведческого очерка. На этом вечере классику жанра продемонстрировал Сухбат Афлатуни, поведав об Алма-Ате.
Надо отметить, что каждый поэт со всей очевидностью — интонационно и темброво звучит в некий унисон со своей родной землей, и сквозь молодой «пух и прах» слышались сегодняшние глуховато-депрессивные интонации армянской, грузинской и беларусской земель, нервическая пульсация Украины.
Мария Ватутина — лауреат этого года, — начиная читать непременно с ахмадулинскими интонациями, видимо, означающими для нее (за)облачную высоту чаяний, так же неуклонно нисходила на реальную землю, — и продолжала звучать более прочно, естественно, с (не)принужденной героикой русского женского бытия.
Лауреат второй номинации Волошинской премии «За вклад в культуру»— исследователь русской культуры, искусствовед Мари-Од Альбер (Франция) — речь на вручении говорила по-русски, звучала и выглядела при этом в духе грациозно-стойкого французского классицизма. Ее работа, удостоенная награды, связана с переводом волошинского наследия на французкий язык, с исследованием его жизни и творчества, с организацией во Франции выставки и изданием билингва-каталога «Максимилиан Волошин — русский поэт, критик и художник в Париже Прекрасной эпохи».
Фестиваль отзвучал, напоследок прошелестев красочными, но бумажными листьями искусственного «древа (по)желаний», — оно долго «монтировалось» и мгновенно исчезло, а живые дерева Волошинского дома остались, готовые укрывать и слушать — еще и еще. Древо может быть только живым, мистерия не предполагает зрителей, — каждый должен быть участником. А существо поэзии — живое существо — нуждается в хребте ритма, в созвучиях, в дыхании моря, ветра, спящего вулкана, в дыхании многих и многих людей.
Простые истины, но все же… они должны звучать, именно — звучать.
Человьиха.



ПРАВОСЛАВНОЕ ЯЗЫЧЕСТВО,
ИЛИ МЕТОДИКА КОНСТАНТИНА КЕДРОВА

Солнце это символ Христа
Христос это символ солнца
Жизнь это начало смерти
Смерть продолжение жизни

Мама это символ земли
Земля это символ мамы
Отец это тоже ребенок
Ребенок это тоже отец

Наташа это моя любовь
Любовь это моя Наташа
Настюшка это Катинка
Катинка это Настюшка

Деньги это энергия
Энергия это власть
Власть это династии
Династии это деньги

Поэзия это звук
Звук это еще не поэзия
Главное второстепенно
Второстепенное — главное

                               1.09.2012
                               В поезде



НАГРАДЫ

Был на очень хорошем литературном фестивале, организованном при участии Министерства культуры. «За вклад в культуру» наградили на этом фестивале одну замечательную женщину, работающую также в системе Министерства культуры.
То есть одни чиновники (от культуры) наградили другого чиновника (от культуры). Наградили за то, что человек хорошо выполняет свою работу.
Я не против, я даже рад. Здорово, что хоть кто-то хорошо выполняет свою работу.
…Но вот на церемонии награждения сидел со мной рядом Борис Наумович Марковский, он о д и н на свои собственные небольшие деньги делает замечательный толстый журнал «Крещатик». Может быть, и ему — не-чиновнику! — какую-нибудь медаль дать? Но ему не дают.



КАТИНКА

30.08.2012. Катинка пошла! Ура!

10.09.2012 Катинка уже бегает. Мать ей на ходу дает еду. На вопрос «как тебя зовут» гордо и громко отвечает: «Кака»!



КОКТЕБЕЛЬ

Обожаю Коктебель. Карадаг, дом Волошина, Волошинский фестиваль, Андрюша Коровин, Боря Марковский, Лео Бутнару, Леня Бахнов, Гена Калашников, Марина Саввиных, Сергей Бирюков, величественное море, Володя Алейников, его дача, наши постоянные встречи, арбузы и дыни...
Не люблю Коктебель. Он стал попсовым и грязным. В море — говно. Канализация работает безобразно. Водопроводная вода — никуда не годится. Народ постоянно травится. Море заслонено коммерческими палатками. Его за палатками даже не видно. То, что сделали люди с Коктебелем, не укладывается в голове. Они его попытались уничтожить. И во многом преуспели.



ЗАТУЛИН

На Волошинском фестивале был круглый стол, посвященный проблемам русского языка на Украине. Его вел Евгений Чигрин. С большой речью на этом круглом столе выступил политик Константин Затулин. Он говорил о том, как зажимают русской язык на Украине.
Правильно говорил? Да, конечно, правильно. Но имеем ли мы моральное право говорить о проблемах русского языка на Украине, когда у нас дома с родным языком громадные проблемы?
Загляните в российские киоски Желдорпресс — там нет толстых литературных журналов. А чтива — сколько угодно!
А как русский язык преподается в школах?!
А как поддерживается некоммерческое книгопечатание?!
Вопросы эти — риторические.
Не буду говорить «за всю Одессу», скажу о себе. Я на протяжении 10 лет издаю 5 литературных журналов. Ни одного рубля от государства за все эти годы я не получил. Литература нынешней власти не нужна.
Так на каком основании мы будем ругать украинское государство за плохое отношение к русскому языку. Наше-то государство чем лучше?
А Затулин, кстати, был депутатом Государственной Думы, то есть частью государственной системы.



Я ПОНИМАЮ

Я понимаю, что живу бессмысленно. Бегу, как белка в колесе. Но как это все изменить — не знаю. Не знаю. Не могу.



ИЗ СЕРИИ «ИЗДАТЕЛЬСКИЕ БУДНИ»

Звонит автор.
— Это Вы издаете журналы «Дети Ра», «Зинзивер», «Футурум АРТ», «Знание-сила. Фантастика»?
— Да, это я издаю.
— А у меня сейчас книга рассказов выходит.
— Поздравляю!
— Я бы хотел перед выходом книги пропустить все рассказы через Ваши журналы.
— Нет, мы на это не пойдем.
— Почему? Разве я не могу издать книгу.
— Да, можете, конечно. Но я ее пиарить не хочу.
— А почему Вы мне грубите?
— Разве?
— Да, Вы мне грубите.
— Извините, пожалуйста.



ПОЭТЫ

Много поэтов. Хороших и разных.
У меня своя классификация.
Есть поэты-создатели систем.
Их очень немного. Белла Ахмадулина, Виктор Соснора, Всеволод Некрасов, Геннадий Айги…
Эти поэты создали свои системы, свои поэтические миры. Они пишут на своем собственном языке.
Белла Ахмадулина — это система рифмовки.
Виктор Соснора — особый ритм.
Всеволод Некрасов — неслыханный минимализм.
Геннадий Айги — неподражаемый синтаксис.
Есть поэты-мультиинструменталисты. Это поэты, которые замечательно и профессионально владеют разными версификационными формами. Вячеслав Куприянов, Евгений В. Харитоновъ, Дмитрий Цесельчук…
Есть поэты-инструменталисты. Мастера в своем направлении. Иосиф Бродский, Борис Херсонский, Алексей Цветков…
К сожалению, большинство нынешних поэтических «звезд» — даже не инструменталисты. Не буду называть фамилии, у меня и так врагов слишком много.



ИСПАНСКАЯ ТЮРЬМА

Мой друг писатель Олег В. сидит в тюрьме в Испании.
Тяжело ему, конечно. Несвобода есть несвобода. Но все-таки условия там неплохие.
В камере два человека. В ней — телевизор, холодильник, нормальный туалет, душ.
Есть бассейн.
В тюремной библиотеке книги на 126 языках. Олег изучает китайский.
Свидания с женой — два раза в месяц. Есть специальная комната для интимных встреч.
В общем, необычные для нашего человека условия.



НАЗВАНИЕ

Несколько лет назад я издал повесть «Лю». В твердом переплете. Вложил немалые деньги в рекламу. Но книгу в магазинах покупали не очень хорошо.
Тогда я немного переписал эту повесть, расширил ее. Издал ее под названием «Секс в маленьком московском офисе». Секса там особенного нет, нет никаких постельных сцен, вся эротика — в подтексте. Ни копейки я не вложил в рекламу этой книги. Но ее, как ни странно, уже почти всю раскупили. Она стала бестселлером крупнейших магазинов.
Вот что такое — название!



*   *   *

стыдно
очень стыдно писать плохо
а все равно пишу

                      29.08.2012
                      Керчь



Евгений Степанов — литератор, кандидат филологических наук. Родился в 1964 году в Москве. Окончил факультет иностранных языков Тамбовского педагогического института, Университет христианского образования в Женеве и аспирантуру факультета журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова. Президент Союза писателей XXI века. Автор книг стихов, прозы, многих публикаций в периодике. Живет в Москве.