Александр КАРПЕНКО
Лунные кони
Жизнь после жизни
Лунные кони
Жизнь после жизни
Я рискую себе напророчить,
Но порою мерещится мне —
Это черное лезвие ночи
Глотку мне перережет во сне.
Как часы, остановятся мысли,
И корнями ветвистых волос
Я уверую в жизнь после жизни,
Как нас Будда учил и Христос.
Птицы, люди! Смеяться не смейте —
Но, покинув прижизненный дом,
Я живу после маленькой смерти —
Смерти в ветреном сердце твоем.
Но порою мерещится мне —
Это черное лезвие ночи
Глотку мне перережет во сне.
Как часы, остановятся мысли,
И корнями ветвистых волос
Я уверую в жизнь после жизни,
Как нас Будда учил и Христос.
Птицы, люди! Смеяться не смейте —
Но, покинув прижизненный дом,
Я живу после маленькой смерти —
Смерти в ветреном сердце твоем.
Лунные кони
Мечет лучи из пращи ножевые
Пламя Короны.
Мчат вдоль обрыва, будто живые,
Лунные кони.
Шаг — и, быть может, друг через друга
Свалятся в шахту.
Лунные кони, дети испуга,
Мчат по ландшафту.
Лежа на ложе, грусть свою множа,
Совесть тревожу.
Может, я тоже — в снежной пороше —
Лунная лошадь.
В лунном томленье я — лишь виденье,
Узник порыва.
Тело пронзает боль наслажденья —
Мчать вдоль обрыва.
Пламя Короны.
Мчат вдоль обрыва, будто живые,
Лунные кони.
Шаг — и, быть может, друг через друга
Свалятся в шахту.
Лунные кони, дети испуга,
Мчат по ландшафту.
Лежа на ложе, грусть свою множа,
Совесть тревожу.
Может, я тоже — в снежной пороше —
Лунная лошадь.
В лунном томленье я — лишь виденье,
Узник порыва.
Тело пронзает боль наслажденья —
Мчать вдоль обрыва.
Библия больше меня
библия больше меня
но познав по-библейски женщину
я становлюсь меньше себя
библиофилом с расширенными зрачками
дерево растет вверх и вниз
но подземный рост важнее
дерево дышит корнями
листья — только его зеленое платье
его театральное представление
а пестрой изобильной осенью
деревья демонстрируют миру боди-арт
дерево больше меня
но когда-нибудь
я тоже стану деревом.
но познав по-библейски женщину
я становлюсь меньше себя
библиофилом с расширенными зрачками
дерево растет вверх и вниз
но подземный рост важнее
дерево дышит корнями
листья — только его зеленое платье
его театральное представление
а пестрой изобильной осенью
деревья демонстрируют миру боди-арт
дерево больше меня
но когда-нибудь
я тоже стану деревом.
* * *
Я буду ждать Вас: день, иль век,
Пока пространство не почато,
Мой ненаглядный человек,
Земное чудо, Божье чадо!
Я буду ждать Вас день и век,
Пока в душе горит лампада,
Пока проступит из-под век:
Вы, только Вы — моя награда!
Как чист и светел Ваш родник!
Кричали чайки у причала,
И мне почудилось на миг,
Что сам я — только Ваша чара...
Пока пространство не почато,
Мой ненаглядный человек,
Земное чудо, Божье чадо!
Я буду ждать Вас день и век,
Пока в душе горит лампада,
Пока проступит из-под век:
Вы, только Вы — моя награда!
Как чист и светел Ваш родник!
Кричали чайки у причала,
И мне почудилось на миг,
Что сам я — только Ваша чара...
Раскопки времени
Я блуждал по лабиринтам города,
Заживо погребенного —
И затем раскопанного.
Я пил из амфоры святотатства.
Пыль прошедших эпох
Посыпала мне голову пеплом.
Что ищешь ты в недрах земных,
Мертвый Город?
Неужто и впрямь
Время — самая могучая из стихий?!
(Не сбивай меня, Татуировщик Печали!)
Я бродил по мертвому городу,
Как будто листая страницы
Повести своей жизни.
Не погребает ли
Давно потухший,
Но денно и нощно действующий
Вулкан событий
Трепетные города нашего прошлого?
Не такова ль судьба всего сущего?
Все это можно прочесть в своем сердце.
Прочесть —
И присыпать пеплом
Свежих переживаний,
Чтобы смочь
Идти дальше.
Заживо погребенного —
И затем раскопанного.
Я пил из амфоры святотатства.
Пыль прошедших эпох
Посыпала мне голову пеплом.
Что ищешь ты в недрах земных,
Мертвый Город?
Неужто и впрямь
Время — самая могучая из стихий?!
(Не сбивай меня, Татуировщик Печали!)
Я бродил по мертвому городу,
Как будто листая страницы
Повести своей жизни.
Не погребает ли
Давно потухший,
Но денно и нощно действующий
Вулкан событий
Трепетные города нашего прошлого?
Не такова ль судьба всего сущего?
Все это можно прочесть в своем сердце.
Прочесть —
И присыпать пеплом
Свежих переживаний,
Чтобы смочь
Идти дальше.
* * *
Страшно, коль звук не поспеет за слогом!
Страх — это мост между жизнью и Богом.
Выйдешь из дома — а смерть за порогом;
Страх — это мост между жизнью и Богом.
Жизнь или Бог? Впрочем, это не важно —
Ведь выбирать одинаково страшно!
Страх не успеть все сомнения выбил:
Мост — это, в сущности, взорванный выбор!
Век в ожиданье проходит за веком.
Страшно прожить на земле человеком...
Страх — это мост между жизнью и Богом.
Выйдешь из дома — а смерть за порогом;
Страх — это мост между жизнью и Богом.
Жизнь или Бог? Впрочем, это не важно —
Ведь выбирать одинаково страшно!
Страх не успеть все сомнения выбил:
Мост — это, в сущности, взорванный выбор!
Век в ожиданье проходит за веком.
Страшно прожить на земле человеком...
* * *
Как легко искушать наши души!
Бог внутри нас, а сердце — снаружи.
И они одинаково властны
Над душой, одинокой и страстной!
И душа не таясь перед роком,
Одержима и жизнью, и Богом!
Перед жизнью земной не робея,
Мы запустим бумажного змея,
Чтобы в небо свое разбежаться.
Удержаться бы там, задержаться!
И услышит имеющий уши:
Бог внутри нас, а сердце — снаружи.
Бог внутри нас, а сердце — снаружи.
И они одинаково властны
Над душой, одинокой и страстной!
И душа не таясь перед роком,
Одержима и жизнью, и Богом!
Перед жизнью земной не робея,
Мы запустим бумажного змея,
Чтобы в небо свое разбежаться.
Удержаться бы там, задержаться!
И услышит имеющий уши:
Бог внутри нас, а сердце — снаружи.