Константин Халафов
2012/04.jpg)
В Австралии: 1949-1969гг. Родился в 1902 году в Москве. В гражданскую войну К.К. Халафов присоединился к Белому движению и в 1920-м году эвакуировался из Крыма в Константинополь, навсегда покинув Россию. В том же году он переезжает в Белград, где заканчивает университет, женится, работает в университете. По профессии инженер, К. Халафов параллельно был концертирующим пианистом, композитором и поэтом. Участник белградского филиала парижского литературного объединения «Перекрёсток» и кружка «Литературная среда» в Белграде. Стихи публиковались в русских журналах Парижа, Мюнхена, Берлина и Вашингтона.
В 1944 Халафовы уезжают в Австрию, оттуда в Германию и, наконец, в 1949г. переезжают в Австралию. Здесь к интересам Константина Халафова прибавилась орнитология. Умер Константин Константинович в 1969году в Мельбурне.
Редакция благодарит А.С. Халафову, внучку поэта, и орнитолога Е.Э. Шергалина за помощь в подготовке этой публикации.
В 1944 Халафовы уезжают в Австрию, оттуда в Германию и, наконец, в 1949г. переезжают в Австралию. Здесь к интересам Константина Халафова прибавилась орнитология. Умер Константин Константинович в 1969году в Мельбурне.
Редакция благодарит А.С. Халафову, внучку поэта, и орнитолога Е.Э. Шергалина за помощь в подготовке этой публикации.
* * *
В небе непрозрачно-голубом
Блещут горных ясеней вершины.
Матовым, чеканным серебром,
Птица Лира кличет из долины.
Я разлёгся на скамейке длинной,
Вверх гляжу и знаю - здесь мой дом,
Здесь светло, приятно и прохладно,
Ходит по площадке шоколадной
Попугаев бодрая семья.
Снизу, где блестит среди расселин
Папоротников древесных зелень,
Слышен лепет медленный ручья,
Где они: болезнь, тоска, тревоги?
В жизни редко думал я о Боге,
И зачем мне думать? Всё равно,
Мыслью не постичь и не измерить,
То, во что я начинаю верить,
Что душа, и лес, и Бог - одно.
Блещут горных ясеней вершины.
Матовым, чеканным серебром,
Птица Лира кличет из долины.
Я разлёгся на скамейке длинной,
Вверх гляжу и знаю - здесь мой дом,
Здесь светло, приятно и прохладно,
Ходит по площадке шоколадной
Попугаев бодрая семья.
Снизу, где блестит среди расселин
Папоротников древесных зелень,
Слышен лепет медленный ручья,
Где они: болезнь, тоска, тревоги?
В жизни редко думал я о Боге,
И зачем мне думать? Всё равно,
Мыслью не постичь и не измерить,
То, во что я начинаю верить,
Что душа, и лес, и Бог - одно.
* * *
У сестры твоей, у птицы,
С пышным бронзовым хвостом,
Есть где в мире приютиться,
Есть и родина, и дом.
Не завидуй: ты свободней
Птиц земных, бездомный брат,
Вся как есть - земля Господня -
Твой огромный дом и сад.
С пышным бронзовым хвостом,
Есть где в мире приютиться,
Есть и родина, и дом.
Не завидуй: ты свободней
Птиц земных, бездомный брат,
Вся как есть - земля Господня -
Твой огромный дом и сад.
* * *
Бывают встречи - как постигнуть нам
Их тайный смысл, высокий и печальный?
Они торжественны, как вешний храм,
И сладостны, как благовест пасхальный.
И пристален пытливый милый взор,
Догадки смутной полон - и испуга,
Как будто, не видавшись с давних пор,
В чужой толпе вновь
встретились два друга.
И близкую предчувствуя любовь,
Дыша вплотную несказанной тайной,
Себя - небесных - знаем вновь
Под оболочкой тленной и случайной.
Их тайный смысл, высокий и печальный?
Они торжественны, как вешний храм,
И сладостны, как благовест пасхальный.
И пристален пытливый милый взор,
Догадки смутной полон - и испуга,
Как будто, не видавшись с давних пор,
В чужой толпе вновь
встретились два друга.
И близкую предчувствуя любовь,
Дыша вплотную несказанной тайной,
Себя - небесных - знаем вновь
Под оболочкой тленной и случайной.
