Книжно-Газетный Киоск


Максим Страхов

 

*   *   *

Серым орнаментом тени, скрестившись, легли,
крошится свет сквозь зернистую матовость стёкол.
В заводях поисков встали мои корабли
слов, размышлений и доводов. Живо заохал
филин потерь, что не спит в перелесках ночей,
прожитых мной в тишине, ударованной теми,
кто так хотел создавать благодатный ковчег,
чтобы уплыть и понять недочет в теореме,
где в треугольниках острыми стали углы
на перекрёстках судеб и прерывистых линий…
Плавность движений и точность калёной иглы
путь пробивали для ниток атласных и синих,
чтобы морской, незатейливый ожил мотив
в кухне на скатерти, вышитой в мой День рожденья.
И попадая опять в цифровой объектив,
мы улыбались и радостно ели варенье.
И лишь спустя приходила незримая явь
тщетности веры в абсурдность чужих доказательств
тех теорем, что отчаянно не доказав,
мы разбегались, ныряя в аврал обстоятельств.
В тысячный раз выдыхая тугой никотин,
вновь понимаю наивность упрямого Ноя
и представляю сюжетную лёгкость картин,
вышитых скоро твоей грациозной рукою.



*   *   *

В поисках истины тщетно теряю нить —
бездна вопросов гремит, как вороний грай.
Как же гнездо мне в жизни умело свить
и не пропасть в суете одичавших стай?

Как же мне смочь отыскать, раздарить и взять,
чтобы успех не тронул чужой покой,
как удержать те реки, что жаждут вспять,
и приручить пространство своей строкой?

Как в ожиданьи солнца суметь спасти
семя надежды и уберечь росток
от одуревших птиц, что смогли смести
весь урожай надежд на святой исток?

Нас заставляют верить, твердя о том,
что только с верой сможем создать ковчег.
Главное в этом. С пряником и кнутом
верить, не веруя, сможет рожденный век!

Как для триады счастья сберечь любовь,
что превратилась в зелье мирских утех?
Снадобье это впрок ты себе сготовь!
Только в груди не бьётся пугливый стерх...

В поисках истины голос мой одинок
в гомоне, что я надеюсь преодолеть,
верую в то, что услышит сутулый Бог,
и долюбить смогу я еще успеть...



Пациент

Вчера выписал пациента.
Несколько сложных операций,
тяжёлый период реабилитации.
Прощаясь с ним, сказал ему: "ты".
Неожиданно, ненамеренно, спонтанно.
Породнились…



*   *   *

Намедни спас пчелу,
прилипшую
к ложке из-под варенья —
выпустил сладкоежку
в распахнутое окно.
Спустя час
на кухню
слетелась стая
её шумных родственников.
Видимо, поблагодарить.



*   *   *

У смерти есть запах…
Но чувствуют его
единицы.
Я только дважды,
едва уловимо,
скорее всего
на подсознательном уровне
его ощущал.
Странный,
свежий,
слегка холодящий,
нежно-сливовый запах
лишь на несколько мгновений
охватывал
больничную палату,
становился явственным
и неизбежно растворялся…
Может быть,
напрасно
соседка по даче
баба Марфа
так убивается,
что вчера
майским морозом
у неё побило
два цветущих сливовых дерева?



Об авторе: Максим СТРАХОВ. Родился в 1984 году во Ржеве. Преподаватель кафедры сердечно-сосудистой хирургии ТГМА и врач отделения сосудистой хирургии. Член Союза российских писателей, Тверского Союза литераторов, Союза журналистов России. Обладатель Государственной стипендии Министерства Культуры РФ в области литературы. Лауреат литературной премии им. М. А. Булгакова, международного конкурса им. С. И. Петрова. Предыдущая публикация в "ЛГ" — № 11, 2009 г.