Книжно-Газетный Киоск


Перекличка поэтов


Марина КУДИМОВА

ГОСПОДИ, ДА РАЗВЕ В ЭТОМ ДЕЛО?
 
*   *   *

Я в бюджетном, прижизненном,
Иноверном раю
С видом безукоризненным
У джакузи стою,

Как хронический псих после выписки,
Как мультяшный Мальчиш-Кибальчиш…
Вороненок пустынный египетский,
Что ж ты сорванным криком кричишь?



*   *   *

Никому плохого не желая,
Перед входом в кособокий дом
Ты о чем вздохнула, пожилая,
На крыльце перильчатом своем?

Или заросла твоя орбита
Опуховой сорною травой,
Или в горле старая обида
Запершила шерстью остевой?

Чистая на столике клеенка,
Тарахтит перед обедом кот,
Пенсию приносит почтальонка,
Зять, считай, почти что и не пьет.
Господи, да разве в этом дело?
Нажилась — и хоть сейчас отчаль.
Просто накопилась, наболела
Стойкая бурьянная печаль.

В шаткий шкапик убрала посуду,
Ложечку понянчила в горсти...
Значит, не случилось, как простуду,
Душу на ногах перенести.



*   *   *

Меж праведников и быдел
В рубахе цветной стоишь.
За тех, кто тебя обидел,
Прощенья прошу, — услышь.

Сама не подам и виду,
А ты хоть весь мир зови
На Деву глазеть Обиду —
Она пострашней любви.

Любовь — птицеловый пищик,
Обида — больной койот.
Любовь своего не ищет,
Обида не выдает.

Сочится вина, как пульпа…
А если и я средь всех
Прописана, — mea kulpa,
По-русски сказать — мой грех.

Зачитана Книга Чисел…
Я выпью на все гроши
За тех, кто тебя возвысил
Дотуда, где ни души,

Зажав оформленье вида
На жительство визави
С пустыней твоей обиды
И небом твоей любви.



*   *   *

Не ветер бушует над баром —
Хоть рядом пустыня — чего ж!
Турист с неподкупным загаром
На Джеймса на Бонда похож.

И с мытарем, и с фарисеем
Готов он дружить — о-е-ей!
Он в гору шагал Моисеем,
Спустился почти Илией.

А я у подножья Хорива
Застряла, повязана криво
Большим бедуинским платком,
В раздумии кое о ком.

Мелодия песни советской
Звучала на новый манер:
Не нужен мне берег Суэцкий,
Акабский мне тож не пример.

Но в поле зеленом муслима,
Где нас разделяет стена,
По-прежнему неопалима
И так высока купина.



*   *   *

Вот озеро. Ему по барабану,
Что плюс под пятьдесят и тени нет.
Подобное набрюшному карману,
Оно проводит холод, будто свет.

И, с берегом поверхностию вровень,
Оно лежит, чем дальше, тем синей,
Как морозилка посреди жаровен,
На плоскости, не совмещаясь с ней.



Ручка-корректор

Одна сторона пишет —
                                     другая стирает.
Одна щека пышет —
                                 другая сгорает.
Тащусь, как обоз от войны до войны,
С одной стороны и с другой стороны.


Одна сторона пишет —
                                      другая пашет.
Одна рука движет,
                             другая — машет
Тому, кто виднеется со спины
С одной стороны и с другой стороны.

Одна сторона в группе,
                                     другая — где же?
Одна рука рубит,
                           другая — нежит.
К одной — Олоферн прикорнул головой,
К другой прилепился портфель долговой.

Не всякая птица свищет, но утка — крячет.
Одна сторона ищет,
                               другая прячет.

Сама себе студиоз и ректор —
Душа моя, ручка моя — корректор.
Во всем, кроме слез, мы с тобой вольны —
С одной стороны и с другой стороны.



Каранталь

Неприютно Господу на заре
На Сорокадневной Его горе.

А под Ним — деревня Иерихон,
Где бессилен орос и сам канон.

Обращен безвыходно камень в хлеб,
Пеленой подернуто Небо неб,

И струится книзу одна стезя,
Но сойти нельзя и сожечь нельзя,

Как в земле Моавитской, среди равнин,
Поступил другой Иисус — Навин.

Как утряс прародину царь Давид…
Дайте крылья Моаву — не улетит.

Под горой Искушения тает даль…
Карантин грехов моих — Каранталь.

Когда зимний бронхит раздирает грудь,
Не забудь меня, не забудь.

Когда черный сон переходит в явь,
Не оставь меня, не оставь.



*   *   *

В мае, когда высоко и грозно,
Воздух как изумруд.
В мае, когда темнеет поздно, —
Верные не умрут.

Если уж главный дурак района
Делает гордый вид,
Будто по сотовому телефону
С Родиной говорит.

Дам ему крашеного яичка,
Черствого кулича.
Скоро придет моя электричка,
«Что-то-там» — встык стуча.

Что же там, что же там? Люди, люди,
Мутный родной дурак!..
Господи, пусть оно так и будет,
Пусть оно будет — так.
Сумерки эти, лихой наскальный
Аэрозольный fuck,
Запах мускатный и звон пасхальный…
Пусть оно будет так!

Ворон, болтающий на валторне…
Я далеко живу
И на вибрирующей платформе,
Как на плоту, плыву.



Марина Кудимова — поэт, прозаик, переводчик, публицист. Родилась в 1953 году в Тамбове. Окончила Тамбовский пединститут. Переводит поэтов Грузии и народов России. Произведения Марины Кудимовой переведены на английский, грузинский, датский языки. Лауреат премий им. Маяковского, журналов «Новый мир», «Дети Ра» и др. Работает в «Литературной газете». Живет в Переделкине.