И жизнь твоя безвидна и пуста,
и не изменит ничего неделя.
И кажется, что ты уже устал,
хотя не встал ещё с пустой постели.

Ты гладишь запотевшее стекло
и свет впускаешь в комнатную полость.
И кажется, что время истекло
из комнаты и обретает плотность

в прихожей, где повешен макинтош
и ждет тебя осиновая ветка.
И ты, как Бог, в уборную идёшь
из обезьяны делать человека.

И, как обычно, отшатнувшись от
кого-то в зеркале, ты из квартиры выйдешь.
Все пристальнее смотришь ты вперед
и всё отчётливее ничего не видишь.

Весна
и ты опять простужен —
идёшь, не видя, что там впереди,
к тому, кому ты, в общем-то, не нужен,
к кому тебе не хочется идти.

По сторонам — дома, дороги, люди,
кусты черемухи, фонарный огонёк.
И каждый, если вдуматься, по сути
поболее тебя здесь одинок.

И ты Никто, в тебя никто не верит,
хотя знакомы двадцать-тридцать лет.
И рыжий кот мяукает у двери,
а Пенелопы не было и нет.