О Юрии Гречко не услышишь на модных тусовках, за ним не гоняются редактора толстых журналов с просьбой дать новых стихов в номер, его книги не становятся литературными событиями и не собирают вороха рецензий. Почему так? Наверное, потому, что не каждому поэту это нужно. Любой автор может при желании разрекламировать свое творчество не в том, так в ином качестве. Одни идут на литературные сайты, ведут активную сетевую жизнь, не только размещая свои стихи, но и участвуя в жарких спорах. Другие стараются не пропускать поэтических вечеров, рвутся выступать при всякой удобной возможности. Третьи действуют при помощи связей — там рецензию о себе попросят, здесь — публикацию. Примеров можно привести сотни… А вот Гречко просто пишет стихи. Считает это основным делом, в литературные звезды не рвется, дешевой популярности не ищет. Уже за это стоит снять перед ним шляпу.
Впрочем, перейдем к его книге. Прежде всего, следует сказать, что это поэзия для подготовленного читателя. Стих густой, вязкий, многоплановый. Автор не допускает проходных текстов, и это видно невооруженным взглядом:

Такие стихи хороши для того, чтоб читать их в одиночестве, в пустом гостиничном номере, на дачном участке… Неспешно листать страницы, по нескольку раз возвращаясь к полюбившимся текстам. Но это совершенно не эстрадная поэзия! Вполне понятно, почему Гречко не числится в списках модных и актуальных стихотворцев. В его стихи надо вчитываться, размышлять над ними, улавливать переклички с другими поэтами, с фольклором:

Но напрягать мозги — задача архисложная для среднестатистического читателя, привыкшего к «слэмам», где побеждает обычно не лучший, а наиболее голосистый и задиристый. Как-то незаметно мы вступили в фазу всеобщего читательского отупения. Хорошая поэзия, если и встречается, то не вызывает широкого отклика у ценителей и экспертов. Им подавай трехэтажные матюги, иностранные словечки, и лучше, чтоб в форме верлибра — тогда будет совсем актуально. А ведь все это уже было, было, было… Кажется, давно пора очнуться от этого, покрывающегося слоем нафталинной пыли, парада постмодернистских вывертов. Но нет, пока не наелись, видимо. Потому и считаются у нас поэтами откровенные шарлатаны и клоуны. И слушает народ их заезженные пластинки если не с восторгом, то с неослабевающим любопытством, не подозревая, что сие — осетрина второй-третьей свежести. Об этом Гречко исчерпывающе говорит в одном из стихотворений:

В книгу вошли стихи разных лет — и старые, и новые, написанные буквально перед ее изданием. Что любопытно — временной разброс никак не сказывается на общем восприятии прочитанного. Здесь одно дополняет другое, автор не стремится удивить кого-то оригинальной рифмовкой или свежими образами — если это и происходит, то помимо его воли. Но именно так и должно быть с настоящими стихами. Они могут быть неброскими, но выразительными. Иной раз одного четверостишия хватает автору для того, чтобы нарисовать картину, к которой даже дополнений не требуется, все понятно и без них:

Говорят, что «тихая лирика» умерла. Книга Юрия Гречко — одно из опровержений этого тезиса. Он вдалеке от «большой» литературы, и в то же время он — в литературе русской. И его негромкий голос звучит куда предпочтительнее, чем мычание иных распиаренных сочинителей.