Перекличка поэтов
Дети Ра ГАНДЕЛЬСМАН
ЗА ТЕМ ОКНОМ
Тост
Стоит выпить ради мысли быстрой всякой,
ради происка ее неуследимого, —
наливай, мой колокольчик, звякай, звякай!
За летящего, а в сущности — летимого!
Видишь — морось водянистым виноградом
над безлюдной и бесчеловечной площадью... —
Ты взгляни своим отсутствующим взглядом,
как согласно растворюсь в небесной росчуди.
Там, за облаком, где мне заказан стольчик,
я забуду, что не справился с заданием
жизни, — звякай, непутевый колокольчик,
и приветствуй многодонным "до свиданием"!
ради происка ее неуследимого, —
наливай, мой колокольчик, звякай, звякай!
За летящего, а в сущности — летимого!
Видишь — морось водянистым виноградом
над безлюдной и бесчеловечной площадью... —
Ты взгляни своим отсутствующим взглядом,
как согласно растворюсь в небесной росчуди.
Там, за облаком, где мне заказан стольчик,
я забуду, что не справился с заданием
жизни, — звякай, непутевый колокольчик,
и приветствуй многодонным "до свиданием"!
По телефону
Ну в каком состоянии... Нахожусь не у дел...
Операция не привела улучшенья...
Ничего не почувствовал из того, что хотел...
Кровь не хлынула по артериям для обращенья...
Кровь должна обращаться, но не идет
должным образом... Я уже понимаю злиться...
Что ты спрашиваешь вопросы "куда кладет"?..
Человеку у нас положена по статье больница...
Логопед кладет... Каждое слово теперь на вес...
Я на кухне, Лиза в комнате врозь обитает...
Теснота количеству спальных мест вразрез...
А меня обретает тоска... Тоска обретает...
Операция не привела улучшенья...
Ничего не почувствовал из того, что хотел...
Кровь не хлынула по артериям для обращенья...
Кровь должна обращаться, но не идет
должным образом... Я уже понимаю злиться...
Что ты спрашиваешь вопросы "куда кладет"?..
Человеку у нас положена по статье больница...
Логопед кладет... Каждое слово теперь на вес...
Я на кухне, Лиза в комнате врозь обитает...
Теснота количеству спальных мест вразрез...
А меня обретает тоска... Тоска обретает...
Рядом
Слово, родившись, не помнит своей немоты.
Впрочем, бывает, идешь и внезапно — не ты.
Некто, врасплох потерявший себя... Голубой
странно любить небосвод посторонним собой.
Странно, как если б то самое слово, влегке,
вышло пройтись с тишиной своей на поводке.
Впрочем, бывает, идешь и внезапно — не ты.
Некто, врасплох потерявший себя... Голубой
странно любить небосвод посторонним собой.
Странно, как если б то самое слово, влегке,
вышло пройтись с тишиной своей на поводке.
За гранью
За тем окном, в ленивой несвободе,
кот, — перед ним, кружась, кипит листва,
в нем мысль, ее предел, при переводе
на человеческий: хочу туда.
Он лапой по стеклу слегка поводит —
жест инстинктивный — не проникнуть за
грань тонкую, глаза кошачьи ходят
туда-сюда, — часы, а не глаза.
Мир комнаты таится за стеклянной
перегородкой... — кто там? С первых строк
стихотворенья тянет валерьяной
и светится зеленый пузырек.
кот, — перед ним, кружась, кипит листва,
в нем мысль, ее предел, при переводе
на человеческий: хочу туда.
Он лапой по стеклу слегка поводит —
жест инстинктивный — не проникнуть за
грань тонкую, глаза кошачьи ходят
туда-сюда, — часы, а не глаза.
Мир комнаты таится за стеклянной
перегородкой... — кто там? С первых строк
стихотворенья тянет валерьяной
и светится зеленый пузырек.
Владимир Гандельсман — поэт. Родился в 1948 году в Ленинграде. Окончил Ленинградский электротехнический институт. Автор многих публикаций и книг. Живет в Санкт-Петербурге и США.