Костромит весна, ярославлит,
Охает Ока, да по-взрослому,
Тарусит трусцой город славный,
Норовит, родной, по-хорошему...

Патиной Париж топчет небо,
Сеной семенит полегоньку,
Ложкари-клошары кашерно
Уплетают лето в сторонке.

Беспризорно зори алеют
Леденцом медовым и мятным,
Побреду в бреду по аллеям
В Кострому-Париж и обратно.

говорить о простом, о важном,
вышивать синюю птицу,
в мегаполисе многоэтажном
трехэтажным покрыть столицу;

укусить в метро человека —
абсолютно случайно, правда,
и статью читать хулиганскую
«О пороках нашего века»;

не прослыть хорошей хозяйкою —
все блины непременно комом,
наварить манной каши с маслом,
раздавать по своим знакомым,

говорить о простом, о важном,
обещать вечной жизни с мужем...

Брось стучаться птицей о стекло,
Что твои осенние замашки?
Не тяни, а лучше — наотмашь
И в чернила бледное крыло.

Окропи бумагу парой строк,
Между коими проглядывает небо.
Клякса растекается в амебу,
А слова застыли поперек —

Брось, чтобы раздался звон в ушах,
Как ведро гремит о дно колодца.
Эхо бесконечно раздается,
Если не пропащая душа...