Книжно-Газетный Киоск


Поэзия Союза писателей ХХI века


Максим ЛАВРЕНТЬЕВ



КРИШНАПАРВА (поэма)
 
<РОЖДЕНИЕ КРИШНЫ>
 
I

Искусство, движущее миром
вербальным! сквозь века и жанры,
а ну, перенеси нас мигом
на берега священной Джамны,
где в древней Матхуре, в темнице,
от Васудевы у Деваки
родился Кришна темнолицый,
о чем предупреждали знаки.



II

Был у Деваки брат — принц Камса,
честолюбивый непристойно:
круг близких ждал его приказа,
чтобы царя лишить престола.
(Покрепче тут его назвать бы,
да это — не для восьмистиший.)
Короче, у сестры на свадьбе
он слышал голос, возвестивший:



III

«Восстань теперь, о Камса гордый!
Отец твой силе покорится,
в тюрьму отправленный на годы.
Но бойся, друг: твоя сестрица
родит соперника; ты — демон,
он — бог, Господь, Вселенский Разум;
не жди, не думай в страхе «где он?»,
а умертви младенца сразу».



IV

Мятеж удался. Царь коварный
уже сидит на троне отчем:
налог утроил на товары,
казнит, стращает, — правит, в общем;
уже, предсказанному веря,
сестру чуть не зарезал в гневе,
смирил, однако, ярость вепря
и обратился к Васудеве.



V

(Взглянув на небо, так лазурно
ему сиявшее во мраке,
он вдруг решил, что неразумно
покамест убивать Деваки.)
«Плодитесь! — объявил царь Камса. —
Я жду племянников для встречи».
Но были гнусного сарказма
исполнены благие речи.



VI

В тюрьме Деваки с Васудевой.
Заняться им особо нечем.
(Хотя, мужи, что делать с девой
мы знаем — этот опыт вечен.)
Когда ж в положенные сроки
рождаться начали детишки,
их дядя собственный жестокий
убил, бросая наземь с вышки.



VII

(Про вышку я преувеличил,
сильней чтоб чувствовалась драма.)
Так, шестерых из жизни вычел.
Затем родился Баларама.
Не мать ему была Деваки,
хоть врут об этом и доныне;
у Васудевы в прежнем браке
имелась женушка — Рохини.



VIII

Как сладилось у них — кто скажет?
Такая выпала им карта.
Сосать один кокос — тоска же!
Ну, в общем, переспали как-то.
Житейское, ей богу, дело
(супруги, вы меня оспорьте!)
Спросите хоть любого деда —
тут корень не в любви, а в спорте.



IX

Меж тем опять приспело время
Деваки разрешиться, бедной,
от бремени, и это бремя
не как обычно, с кожей белой,
а черное на свет явилось;
греха большого здесь не вижу,
когда такая Божья милость —
восьмая аватара Вишну!



X

Насочиняли про младенца,
что вылез он в шмотье индийском
(знать, где-то там успел одеться!),
уже вооруженный диском
и неподъемной булавою,
с закованным в железо станом…
Пока мы дружим с головою,
все это повторять не станем.



<ДЕТСТВО КРИШНЫ>
 
XI

От Матхуры неподалеку
Вриндаван — вот где рай поэту!
(Не нужно путать с ним Голоку
Вриндавана — коров планету.)
Цветы на солнечной поляне;
повсюду рощи; рядом речка;
в лугах стада пасут пейзане, —
ах, други, чудное местечко!



XII

Тайком от Камсы, из столицы,
так червь нам повествует книжный,
сюда доставлен темнолицый
младенец, нареченный Кришной.
Растет среди земного рая,
резвится с братом на свободе,
хлопот немало доставляя
приемной матери Яшоде.



XIII

Однажды Баларама в шутку
сказал, что братец кушал глину.
Яшода, подозвав малютку,
взглянула в рот Деваки сыну.
Как будто с глаз упали шоры!
Ей вдруг открылась панорама:
леса, моря, пустыни, горы…
Так веселился Баларама.



XIV

Господь, прикинула Яшода,
живет с ней под одною крышей.
Среди пастушьего народа
ровесники дружили с Кришной.
Конечно, получал по попе,
пока шкодливость не пропала.
А за любовь к пастушкам-гопи
носил он прозвище Гопала.



XV

Сезон дождей решил бог Индра
отметить небольшим потопом —
как воды Ганга или Инда,
неслась гроза сплошным потоком.
Но гляньте: мальчуган страдальцам
в беде опора и охрана,
поднял для них одним он пальцем
холм под названьем Говардхана.



XVI

Господь сказал: «Сюда, Вриндаван!
Ведите скот, идите сами.
Ничто не причинит вреда вам,
покуда я и брат мой с вами».
Так всем явил свою природу
сын Васудевы и Деваки.
С тех пор не раз толпе в угоду
о братьях сочинялись враки.



<ЮНОСТЬ КРИШНЫ>
 
XVII

Как ястреб, оперившись, в небо
взмывает бить ворон и галок,
а воробей за крошкой хлеба
слетает в грязь, смешон и жалок, —
так юный Кришна возвышался
над сверстниками-пастухами
и быть подстать ему старался
бог, воплощенный в Балараме.



XVIII

У Кришны есть уже зазноба —
прелестная, как персик, Радха.
Но, матери, следите в оба!
Ему любая дева рада.
Подносят воду в лучшей чаше,
когда он говорит «налейте»;
сбегаются к нему тотчас же,
лишь заиграет он на флейте.



XIX

В одну из тех ночей, что часто
поэтам нравятся, Гопала
бродил никак не меньше часа
по берегу; рука кропала
порой на отмели песчаной
стишки при мутном лунном свете —
признания в любви печальной
и что-то про созвездий сети.



XX

Однако даже стихоплетам
среди особ такого ранга
слова даются кровью с пóтом,
еще словам нужна огранка.
«Вспять повернуть мне легче реки!» —
вскричал Господь. — Я вам не грузчик!»
И проклял сгоряча навеки
поэтов прошлых и грядущих.



XXI

Затем присел с дудой на кочку
и заиграл мотив попсовый.
Гудел не долго в одиночку —
со всех сторон, как скот пасомый,
бегут к нему пастушки-гопи
да с ними два-три трансвестита
(ведь надо ж, братцы, и в Европе
читателей мне в транс ввести-то!



XXII

Нам все, что там у них в зените,
отсюда кажется закатом).
Что было дальше — извините,
табу, останется за кадром.
Мой друг имел обыкновенье
так выражать потребу сердца:
«Мы рождены для вдохновения,
а лишь потом уже — для секса».



XXIII

Что ж Кришна? Поборов сонливость,
он к дяде в логовище волчье
пришел с утра; в лице — солидность;
охрана расступилась молча.
Конечно, догадался Камса,
но все-таки спросил: «В чем дело?»
А тот ему: «Чудак, покайся!» —
и обезглавленное тело



XXIV

скатилось вскоре по ступеням,
разбив кувшин из терракоты
(Господь к реформам постепенным
большой не чувствовал охоты).
Злой Камса мертв! Ура! Победа!
Убил тирана Кришна лично!
Приводят мать, отца и деда,
и все танцуют, как обычно.



<СМЕРТЬ КРИШНЫ>
 
XXV

На многоликом Индостане
издревле жили кауравы.
Не верю я, что их достали
свои же родичи — пандавы.
Война могущественных кланов
c дурацкой началась забавы.
Не строилось коварных планов,
а все случилось из-за бабы.



XXVI

Мог прекратить бузу в два счета
сын Васудевы и Деваки,
но он раздумывал о чем-то,
с кальяном лежа на диване.
И только лучнику Арджуне
помог божественным советом:
«Сражайся! Будет все в ажуре!»
(Ну, впрочем, я писал об этом.)



XXVII

Как в бурю листьев — много пало
вождей, по глупости убитых.
Ленивый проклят был Гопала
за столь внушительный убыток.
Перепилось его семейство,
друг дружке съездили по роже
(так после сданного семестра
бузит ватага молодежи).



XXVIII

Покрыв их обезьяньи крики,
вдруг рев раздался, равный грому, —
в тот миг был Кришна темноликий
слону подобен боевому,
с которого в разгаре битвы
упал подстреленный возница
и чьи чудовищные бивни
готовы в каждого вонзиться.



XXIX

С тех самых пор до Ганнибала
мир не знавал подобной бойни,
чтоб столько сразу погибало!
Под вопли ужаса и боли
метались души их по кругу,
в небесных бились переметах.
Господь, прозревший Кали-югу,
судил живых еще и мертвых.



XXX

Потом собрал своих наложниц,
с их красотой простился юной;
кого-то, посадив на лошадь,
послал за доблестным Арджуной
с приказом поспешить на помощь
к нуждавшимся в его опоре.
(Тот появился в ту же полночь
и подсластил бедняжкам горе.)



XXXI

День завершая этот жуткий,
покинул бог дворцы и храмы —
вступил один под полог джунглей
по следу брата Баларамы.
Тогда деревьев опахала
пришли в движенье: травы сами
сплели, чтоб отдохнул Гопала,
ковер, украшенный цветами.



XXXII

Он лег, и подогнул колени,
и долго слушал птичье пенье.
А утром к дивному оленю,
застывшему в оцепененье,
охотник подобрался — Джара,
что Кришне предан был всецело.
Стрела мелькнула — смерти жало
вошло в божественное тело.



XXXIII

Олень прекрасный приподнялся,
пасть зверя расплылась в улыбке.
Внезапно Джара догадался,
кого он ранил по ошибке.
Господь сказал: «Подчас жестока
бывает зрения измена.
Но ты не заслужил упрека,
о Джара, праведный безмерно!



XXXIV

Кто сбросил умствований цепи,
кто видит суть миропорядка,
стрелу не пустит мимо цели,
хотя бы это божья пятка!
Хвалю твой выстрел, глаз твой, руку,
благословляю каждый ноготь.
Пришла пора замкнуться кругу —
и ты все сделал, как должно быть».



<ЭПИЛОГ>
 
XXXV

P.S. У Вишну возле бока
планетка кружится сияя.
Как раз та самая Голока
Вриндавана — нет лучше края!
Повсюду рощи; рядом речка;
травы кругом покров ковровый;
обрел здесь тихое местечко
Гопала не с одной коровой.



XXXVI

Так завершается поэма
о достославном боге Кришне.
Пунктирно выведена тема
и комментарии излишни.
С большим трудом, столь мне противным,
я подбирал слова простые.
Старался быть во всем правдивым.
А если где соврал — простите.

2013



Максим Лаврентьев — поэт, литературовед. Окончил Литературный институт им. А. М. Горького. Автор многочисленных публикаций. Работает в газете «Литературная Россия». Живет в Москве.