Опечаленный, влажный и длинный,
Петербург распластался на камне,
И проспекты железными клиньями
В переулки врезаются пламенно.

Твердый шаг колоннады собора
Налагает печати времени;
То не площади римской узоры —
То молчанье Египта в стремени.

Летний сад белокаменной вазой
Вырастает средь хвороста улиц,
Вздохи грустной, волнующей фразы
В перелески ограды влюбятся.

Отраженья мостов будоражат
Нерушимый покой каналов,
Переливы флейты коллажем
Украшают раздумья причалов.

Бесконечные линии судеб
Собираются в шпиль колокольни,
Дождевыми потоками люди
Омывают град своевольный.

Не пойму, почему
Так угрюма душа
И корябают слезы глаза, —
     Может быть, потому,
     Что я к радуге шла,
     А меня поджидала гроза.

Отворила я клапан
Эмоций немых,
За бесценок их в письма вливая,
     Но попала я в залпы
     Объятий слепых
     И сама себе стала чужая.

И в отместку за то
Меня сон невзлюбил,
Уступив силуэту в костюме;
     Но зачем мне авто,
     Если образ не мил,
     А в беседе — вязкость изюма?..

Выползаю из тины
На берег родной,
Разрубая липкие путы;
     Возродится из глины
     Мой облик былой,
     Я опять терпеливый путник.

Я мыслями водила по руке,
Казавшейся такой родной и нежной,
Но мы сошлись в разлатом тупике
И в одиночестве небрежном.

Как неприметно наш порыв остыл
И растворилась накипь обольщенья!
Не укрепились шаткие мосты,
Наскучили ночные бденья.

Мы утомились от чужих ролей,
Играя то загадку, то комету;
Звучали откровения больней,
И чувства уползали в клетку.

Давай вернемся к дружеской волне,
Не будем прятаться за маски.
Я отхожу в свободной тишине
Без прежней тягостной опаски.