— Тебе не приходило в голову, почему все арбузы в Москве сидят в клетках? Заталкивают их туда по самую крышу. Им тесно, больно и ужасно обидно. Посмотри, один арбуз прижат к железным прутьям щекой, другой — лбом, третий — пузом. Ты видишь, как они смотрят на нас и плачут?
— А ты знаешь, зачем их сажают в клетки? Для того, чтобы они не разбегались в разные стороны! Ведь за ними глаз да глаз. Только положи их на землю и отвернись — сразу помчатся врассыпную — не поймаешь.
— И куда же они побегут?
— Как куда? Конечно, купаться. Арбузы страсть как любят купаться! Они прямо с берега — кувырк и плюхаются в воду. Тонут, потом выныривают и давай в воде кувыркаться. Не веришь — попробуй, кинь арбуз в озеро.
— А те арбузы, которых быстро не раскупают, и они лежат на дне почти опустевшей клетки, — те уже почти ручные, дрыхнут — смотри, как полосатые бока вздымаются. Эти уже смирились, привыкли, отчаялись. А вон фура стоит. Там новая партия арбузов — наловили их где-то в лесах. Они все дикие, молодые, безумные, глазищами сверкают, вырваться норовят- в руках не удержишь.
— А мне их жалко. Грустно так смотрят они из клеток, вцепившись лапками в прутья. Плохо им. Наверное, мечтают о родных лесах, а может, план побега обдумывают.
— Давай освободим одного?!

В одной рубахе на голое тело, босиком, ты бежишь по вспаханному полю, по сырой и теплой земле, под лучами яркого молодого солнца. Ты ищешь поле подсолнухов.
Наконец ты видишь его! Мчишься со всех ног, оно уже рядом... Рубашка распахивается, и ты голой грудью налетаешь на колючую проволоку. Со стоном и слезами выдергиваешь из себя ржавые колючки. Бредешь дальше.
Твои раны зажили, ты опять бежишь в поисках своего поля подсолнухов. Вот оно! Приглядываешься... нет, никакой колючей проволоки. Тогда ты с радостным криком бросаешься вперед. Мчишься по СВОЕМУ полю подсолнухов. Смеешься и плачешь от счастья.
Но что это?! Как больно... Земля усеяна осколками стекла. Ты в кровь, в клочья режешь босые ступни. Задыхаясь от боли и обиды, выползаешь с поля. Выдергиваешь осколки. Зализываешь раны.
Все! Тогда ты залезаешь в танк. Огромный. Бронированный. И едешь в нем. Ты не калечишь босые ступни, не налетаешь обнаженной грудью на колючки. Но ничего не видишь. Глохнешь от грохота. Задыхаешься в раскаленной броне. Говоришь: "Я хочу увидеть небо и солнце, почувствовать кожей сырую землю! Пусть я снова поранюсь, — я не могу без них".
Отвинчиваешь люк. Вылезаешь. Ослепило солнце. Оборачиваешься назад... И только теперь замечаешь, — гусеницы твоего танка проехались по нескольким полям подсолнухов удивительной красоты, каждое из которых могло стать ТВОИМ.