Книжно-Газетный Киоск


Силлабо-тоника


Евгений ЛЕСИН



РОССИЯ ОТКАЗАЛАСЬ ОТ СВОБОДЫ



О СОВРЕМЕННОЙ РОССКОЙ ПАЭЗИИ

Геннадию Каневскому

Вот пишет Емелин-паэд: и все глазки да лапки, все лапки да глазки.
Вот пишет паэд Родионов: а там только рыбки да всякие зайки.
Вот пишет Димитрий Кузьмин: там и рыло, и чмо у тебя в пидараске.
Вот пишет волшебный Немиров: ах, милость, ах, радость,
                                                душа без утайки.
Вот пишет Воденников дерзкий: шумела в гавне невеселая рожа.
Вот пишет Калинин бесстрашный: какая вокруг лепота и чудесная нега.
Вот пишет паэд беспокойный Орлуша: молитва, россия,
                                             серожа, серожа.
Вот пишет веселый Амелин: гуляем, бухаем, блюем ради первого
                                                       снега.
Вот пишет Лукомников томный: завыла тоска по тревоге последней.
Вот пишет паэд Березовский Борис: эх, расеюшка, ухнем.
Вот пишет паэд Мэр Массквы: о, великая дево в карете соседней.
Вот пишет прекрасный, могучий паэд Глазунов: о, заглохни, мазилка,
                                                            потухни.
Вот пишет Паэд Всем Паэдам Паэд: его и цитировать страшно,
                                                    но сладко.
Вот пишет паэд Негр Ибама: о, славься великий советский союз.
Вот пишет паэд Пугачева-Кобзон-Церетели: уходим под воду,
                                                    на блядки.
Вот пишет Е. Лесин паэд... Да херню все. Пойду в евроньюс и напьюс.



ИЗ ЦИКЛА "УЛИЦА МАРХЛЕВСКОГО"



* * *

Стоит Воровский, Феликса уж нет.
"Девятка" тихо катит по Лубянке.
Здесь вся Москва бросается под танки.
В чекистских окнах — негасимый свет.

Здесь каждый непременно командир.
Особенно когда под ручку с дамой.
Угрюмо закрывается рекламой
Корабль-призрак — бывший "Детский мир".

Москва гудит, а под Москвою ад
Забытых рек и метрополитена.
Мечтают реки вырваться из плена.
Когда-нибудь они нам отомстят.



БАЛЛАДА О НЕВИННО ЗАКЛЮЧЕННЫХ ПОД ЗЕМЛЮ РЕКАХ

Сидели как-то раньше А и Б.
Сидели не в тюрьме, а на трубе.
Теперь у них не самый лучший вид.
Теперь та и другая — инвалид.
Не буквы, а какой-то гепатит.
А на трубе уселся паразит.
Торгует газом, трогать не велит
Нигде и ничего мне и тебе.
Сплошные трубы, просто трубный яд.
И трупный ад, и нет пути назад.
И реки-зеки в камерах сидят.
Сидят, хотя текут. Не надо слов.
Не надо слов, не надо берегов.
Не надо ничего. И будь здоров.
И будь здоров и не гляди с тоской.
А реки протекают под Москвой.
Под рельсами, под грязной мостовой.
Под сказочной кремлевскою стеной.
Под радостной столичною толпой.
И под автомобильный сучий вой.
Такой вот со святыми упокой.

Когда-нибудь, а может, никогда
Из подземелий вырвется беда,
Сметая все, как раньше дембеля, —
Высотки, тюрьмы, свиту, короля,
Гуляя без руля и от рубля
И бешенством Россию веселя.
И рухнут стены старого Кремля,
И рухнут стены кладбища-Кремля,
И рухнут стены, и придет вода.



* * *

Милютинский... Ну кто такой Милютин?
Хотя мне и Мархлевский не знаком.
Какой-то большевик. Не слишком лютый.
Забавно все же быть большевиком:

Расстреливаешь, годы пролетают,
А если доживешь — наверняка
Тебя твои коллеги расстреляют.
Не доживешь — прославят на века.

Наделают иконы и иконки,
Завалят ими город и страну.
А я иду вдоль старой телефонки
До Сретенки. А может быть, сверну.

Москва стоит чужая, неживая,
У бомжей и собак упадок сил.
Я новые названия не знаю,
А старые давно уже забыл.



* * *

Ничего не меняется, реки текут, умирают, впадают,
Их не видно, не слышно, забыли о них навсегда,
Вот Буданка, Кабанка, Кровянка, Ольшанка, Стеклянка,
Вот Хохловка, Даниловка, Спиркин овраг и Попов,
Замурованы реки, забиты под землю, зарыты
Котляковка, Бубна, и Рожок Золотой, и Проток,
Студенец, Черногрязка, Ходынка, Чернушка и Филька,
И Копытовка, Рыбинка, Сара, Ольховец, Подон,
И ручьи Ермаковский, Козеевский, речки Вонючка, Горячка,
И Чурилиха, Чура, Чечера, Синичка и Сивка река,
Где-то снизу метро, что змеится стоглавым драконом,
Наверху купола золотые, все тот же стоглавый дракон,
И бессмысленно бьются в трубе Таракановка, Ржавец,
И ручьи Котляковский, Охотничий, Хлудовский, Капля река,
И Леоновский также ручей и Владыкинский, речка Сорочка,
И Кипятка, Кабаниха, Рачка, Неглинка, Растань,
Где Хапиловка, Сосенка, где ты, несчастная Пресня?
И когда я на берег смогу к вам, родные, придти?