Книжно-Газетный Киоск


Владимир НОВИКОВ
НЕПОБЕДИМОСТЬ РАССВЕТА

 

ПРОЕЗДОМ. КЛЯЗЬМА

Дрезна проносится речушкой
В застывших брызгах под мостом,
Неброской, смирною церквушкой
Опять беременной постом.

Внезапно чуть не на полнеба
Старинной фабрики фасад,
Где колер тот же красно-белый,
Что и в эпоху баррикад.

А у окна напротив тетка
Достала спрайт и колбасу,
И с внуком-школьником в охотку
Жуют и смотрят на красу

Былых Морозовских радений,
Что пролетают за мгновенье
Под встречной электрички пенье,
Пока гудок и сотрясенье.

И снова долы в чистых красках
Так выразительно милы,
Как будто катимся в коляске,
Допустим, Пушкинской поры.

А Клязьма — слева за кустами,
С плотвой и тиною на дне.
И ей обязаны мы с вами,
Пожалуй, больше, чем родне.



*   *   *

У нас, у женщин, волос длинный,
А ум зато, сынок, короткий...
Ах мама, мама, ведь былинный
Из добрых дел твой образ соткан.

Ты в долг давала без отдачи
Из скудной пенсии своей,
И каждый встречный что-то значил,
Ненужных не было людей.

Без уваженья относиться
Ты даже к кошкам не могла,
Привыкшим всей гурьбой носиться,
Когда с едой к калитке шла.

Была проста ты — в это верю,
А ум короткий — вот уж нет.
И горше не было потери,
Когда погас твой мудрый свет.

Есть много умных, да не званых,
Расчет холодный в них сквозит.
Нездешним светом  осиянна,
Меня душа твоя хранит!



В ПАРКЕ КУСКОВО

Асфальт потрескан кое-где,
Не так уже и жарко.
С дроздом я здесь наедине,
В одном Московском парке.

Посмотрит сбоку и поскок —
Опять схватил козявку,
Что листья объедают впрок, —
Малявка на малявке.

И снова смотрит на меня:
Мол, оцени, как ловок!
А рядом сцепками звеня
Вагоны едут с горок.

И электрички в ветерке,
Днем пробегают шустро, —
Минут пятнадцать налегке,
И я уже на Курском.

Ну, что, дружок, ты мне сказать
Хотел перед уходом,
Что долг столицы охранять
В твоем лице природу?

Да нет, скорей наоборот:
Природа охраняет,
И что мы, без ее щедрот
Собою представляем?

И всею живостью своей,
Как будто тонкой нитью,
Надежду вплел ты в птичью трель
В божественном наитье.



*   *   *

Вот шест, прилаженный к сараю,
И ящик серый в вышине,
И нас совсем не удивляют
Скворца хлопоты по весне.

Так деловито обновленье,
И сам он — бодрости заряд;
Как бы само собою пенье
И мы живые все подряд.

Стоим у грядок с льнущей кошкой —
Жена, дочурка, мама, я;

Решаем, где сажать картошку,
Тянуть веревки для белья.



*   *   *

Горы алмазного света
Утром в дымящей росе,
Непобедимость рассвета
В густеющей бирюзе.

Может — вот так же — и рая,
Будет украшен портал,
Чтоб этот свет покидая,
Грусти не испытал...



*   *   *

В Переяславль от Берендееева,
Вдыхая запах листьев клейких,
Торфяник оставляя слева,
Верст семь идти узкоколейкой.

Уже под вечер близ опушки,
Костер пожарче разложил,
И звездам за дерев верхушки
Призывно мой огонь светил.

В тепле, конечно же, уютней
Вести с мирами разговор,
Я не один настроил лютню —
Мне подпевал созвездий хор

И искры в высь взлетая споро
И исчезая в темноте,
Здесь, на краю сырого бора,
Напоминали о тщете.

Но как-то не было печали
На это мысль свою будить,
А лишь — какие видел дали,
И как ночлег соорудить.



*   *   *

Узкоколейка к торфяникам, елочки,
Дышит весною каждая пядь.
Зелень и небо — все будто с иголочки,
Ах, не вперед бы, а в юность шагать.

И ничего бы не знать о трагедиях,
Что захлестнули свихнувшийся мир.
Про потрошителей энциклопедию,
Как трансвестиста целует вампир.