Встреча с читателями «Истоков» на этот раз состоялась в Деме 16 января. В 35-ю модельную библиотеку пришли четыре демских поэта, уфимский переводчик И. Топоров, поэт М. Вахитов и корреспондент газеты А. Кривошеев. Читающая часть аудитории была, напротив, прекрасна, ибо то были сплошные дамы.
Радушная, но принципиально противопоставляющая Дему остальной незначительной Уфе, заведующая встречей Т.В. Новачук обрушила на скромных представителей единственной в городе культурной газеты, бывших к тому же в меньшинстве, всю «тяжесть» демской артиллерии. Один только Ю. Овечкин чего стоил!
Усвоив по наследству от «горлопана и главаря» В. Маяковского чудовищную традицию «приравнивания пера к штыку», сей гневный мастер обрушил на милых слушательниц, да и на нас заодно, буквально зубодробильные строфы. Впрочем, посвященные, разумеется, отнюдь не читателям поэзии и уж точно не читательницам. Посвящены они были тем, до кого, разумеется, никогда не дойдут. Ни в прямом, ни, тем более, в переносном смысле слова. И кому на поэзию, как и на остальное человечество, совершенно наплевать. Они посвящены тем, у кого «золотой унитаз» и кто ограбил народ. Это было у Овечкина одно и то же, и поименование нагло роскошной детали благополучия звучало в его устах как фактический приговор. (Впрочем, и тот, пожалуй, будет звучать даже будничнее). При этом поэт, как водится, изображал прокурора, и его стихи звучали-таки вполне злорадно. Заметьте, слушать это приходилось людям, может быть и грешным, но вполне невинным перед законом. Поэтому смысл происходящего как-то обидно ускользал. Приходилось ощущать себя преступником или жертвой. Что одинаково отвратительно. Стихи, впрочем, сделаны профессионально. К счастью, не только медью бряцающей поразил наш слух Овечкин. Поэзия была у него как раз совершенно в других стихах. В тех, где автор размышляет о Боге. Именно они и удивили приятно своей актуальностью. Другой автор, С. Габбасов, видимо, искренно полагает, что все его стихи идут непосредственно прямо от Бога и выходят у него из-под его пера в том же виде, в каком и приходят. Сам же он над стихами, кажется, работает не так давно и не слишком усердно. Поэтому и строки его такие же свежие, как самонадеянность иного неофита. А этого, увы, не всегда достаточно, чтобы мысль была выражена, когда надо, достаточно развернуто и вполне убедительно. Одной личной веры для хороших стихов маловато. Нужно еще усвоить всю культуру стиха, овладеть многовековым искусством поэзии… Другими словами, просто вложить всю душу в стихи. Без знания и владения приемами, как и без божьей воли, это невозможно сделать. А впрочем, искусство поэзии требует жертв так же, как вера. Это то же, что и «положить душу за други своя». Искусство без веры мертво и не состоятельно, равно как вера без искусства не убедительна. Чтобы ходить по воде, надо уметь это делать. Хотя бы изредка.
Следующий автор, Б. Гизуллин прочитал трогательные стихи про жизнь человека, связанную с железной дорогой. Дема и вообще железнодорожный пригород, в этом ее основное очарование. Помимо, естественно, людей – честных, простых и большей частью и хороших. Это и отразилось в искренних строках, идущих от человеческой души автора.
И. Топоров прочел очень-таки нервически свои замечательные переводы. Причем переводит он сам и с английского на русский, и наоборот. И редко кто в Уфе работает так качественно.
В. Хрусталев читал как всегда несколько самоупоенно. Впрочем, иные его стихи и образы, уже на слух и вопреки этому досадному недоразумению, кажется, действительно глубоки и великолепны. Если бы автор при этом так до самозабвения трогательно не выпячивал впереди поэзии самого себя любимого, стихи бы, несомненно, только выиграли. Но уже и так как будто хорошо. Правда. А местами, пожалуй, так даже пронзительно. Особенно умилило такое признание автора. «Вот вы говорите, лучший поэт!» Хотя, кажется, все молчали. «А вы думаете легко быть лучшим?» И далее воспоследовали автобиографические изыски. Никуда не деться, видимо, от выбивающего слезы гордости и жалости обычая сладчайше выставлять на обозрение свои раны и шрамы. Как будто к поэзии это имеет отношение. Как будто все слушатели поэзии чувствительные дамы и сплетники.
В этом отношении скрасило впечатление от общего выступления демских друзей чтение М. Вахитова. Достойное выступление. Выдержанная, несколько однообразная и убедительная интонация не вредила смысловой стороне стихотворений. Все-таки поэзия не соловьиная песенка, вопреки восторженному представлению обывателя. Равно как и перо – не штык, но часть птицы и божественный атрибут полета, в том числе и полета мысли, или души. В поэзии есть и семантическая сторона дела, именно из нее песня и должна родиться. В поэзии «поется» сама мысль, а не просто звук. А 17-го января «Истоки» общались с лицеем № 1. Встреча проходила в Модельной библиотеке № 31 (заведующая – Бакиева Ю.В.). Привечала нас Е. Мещерякова, сотрудник библиотеки, поэтесса. Лицеистов было около тридцати. Всего два девятых класса, А и Б. Подростки оказались на удивление приветливые и терпеливые ребята. Наш корреспондент А. Кривошеев насчитал один только зевок, да и тот выскочил у слушателя в самом конце встречи. Да и то, опять же, юноша сей тотчас же себя реабилитировал! Это именно он, после прочтения М. Вахитовым очередного своего стихотворения, не удержался, воскликнув: «хорошо!» Впервые публично прочитала свои стихи Гульчачак Валеева. В публике стихи вызвали большой ажиотаж и длинные дебаты. Стихи прозвучали на русском и татарском языках. Говорили о культуре вообще и культуре общения в частности. Так или иначе, учавствовали все присутствующие. Кто стеснительной ужимкой, кто вдумчивым взглядом. А Рамай Сальтяшев, единственный из всех лицеистов, проявил мужество и прочел стихи. Кстати, хорошие. Остальные трое пишущих юношей довольствовались признанием в творческой страсти и поднятием рук. Мы говорили, что путь по культурной стезе бесконечен и что выбор следует делать правильный. Помянуя о воспитании, М. Вахитов заявил, что успешная прививка от всех бед должна начинаться уже тогда, когда субъект сей целебной экзекуции вполне умещается еще только «поперек лавки», как и гласит известная русская пословица. После этого «племя младое и незнакомое» мгновенно вдруг прониклось каким-то даже восхищенным уважением к автору ошеломительной цитаты. Иные лица, или мне это только показалось, даже порозовели от смущения и удовольствия, от осознания этого изысканного и чуть подзабытого, но столь эффективного дедовского метода возвышения души. Представьте себе мгновенное моральное просветление, пусть всего лишь и воображаемое. Зато какой соблазн для страждущих моментального повзросления, своего или чужого! Если бы зрелость ума достигалась одними подобными инвективами. Но просветленность не зависит напрямую от жесткости воздействия на дитя. Скорее, наоборот, помимо строгости нужна некая известная отнюдь не всем, но совершенная (питательная) метода. Как полагал, например, блистательный М. Булгаков, только лаской можно добиться подобного чуда. К тому же, если уж пускаться в цитирование, вспомним, хотя бы, С. Дали: «Художник, не бойся быть совершенным – тебе это не грозит!»