Книжно-Газетный Киоск


КЛОЧОК СУШИ НА РЕКЕ УССУРИ

В марте 2014 года исполнилось 45 лет вооруженному конфликту в приграничной зоне с Китаем в районе острова Даманский. В отражении натиска военнослужащих сопредельного государства принял участие уроженец г. Дюртюли Борис Петрович Смышляев.

С ним мы приятельствовали с детства. Встретившись как-то в Дюртюлях, ударились в воспоминания. Жили мы на соседних улицах, примыкающих к старой базарной площади. Учились в одной школе, пробираясь напрямки через овраг. Интересы у нас тоже были схожие. Он увлекся баяном – я тоже малость на нем пиликал. Но это у меня так и осталось на любительском уровне, а у него,можно сказать, превратилось в профессию. Упорно занимаясь с самоучителем, он до того развил пальцы, что еще в школе подыгрывал хорам, вместе со школьной самодеятельностью совершал гастрольные турне по ближним и дальним деревням. После школы наши стежки-дорожки разминулись. Борис проучился на шестимесячных курсах баянистов и до армии проработал аккомпаниатором в клубе строительного управления №1. Меня же в армию, к моему тогдашнему искреннему огорчению, не взяли, вернули с республиканского сборного пункта по нездоровью, приговорив к выдаче военного билета рядового необученного, годного,однако, к нестроевой службе в военное время. Я избрал журналистскую стезю, стал работать в «районке». А Борис, между тем, проходил армейскую службу с мая 1968-го по май 1970 года в Краснознаменном Дальневосточном военном округе. Их часть располагалась под Уссурийском, от которого до границы с Китаем рукой подать. Обстановка в приграничной зоне тогда была очень даже неспокойная. Маоистское руководство Китая всерьез предъявляло территориальные претензии к нам. Яблоком раздора стал остров Даманский на реке Уссури – небольшой клочок суши в каких-то 740 квадратных метров. Подстрекаемое властями, население с китайской стороны то и дело вторгалось на остров и демонстративно занималось хозяйственной деятельностью. Затем на наших пограничников стали совершать нападения хунвэйбины. А потом в провокациях участвовали и китайские военнослужащие. Факты нарушений границы с китайской стороны в те годы исчислялись тысячами. Между тем, в советскую прессу редко просачивалась информация о конфликтах в приграничной зоне с Китаем. Высшее руководство страны, по-видимому, считало неудобным предавать их широкой огласке. Поэтому нашим пограничникам строго-настрого было предписано: на провокации не поддаваться, огня не открывать, выдворять нарушителей границы иными способами; при этом обходиться своими силами, не втягивая армейские подразделения. Особенно тяжко пришлось пограничникам при хунвейбинах. Те нагло прут, выкрикивая грязные ругательства, размахивая кулаками, цитатниками председателя Мао, при столкновениях с нами пускают в ход лопаты, железные прутья, палки. Наши пограничники отбиваются кулаками да прикладами автоматов. Такие ледовые побоища – попросту говоря, мордобои – в зимние месяцы 69-го случались ежедневно. На погранзаставах, пожалуй, не осталось ни одного бойца без «фингала» под глазом. Но зато и от наших пограничников китайцам здорово доставалось. Вот в какой напряженной обстановке, сложившейся между двумя государствами, начиналась армейская служба Бориса Смышляева.
В учебном подразделении он учился на старшего вычислителя артиллерийской батареи, который должен был готовить все данные для стрельбы. После учебки служил в артиллерийском полку. Смышляев от природы оказался смышленым, образцово нес службу. Здесь,наверное, сказалось и то, что школа №2 в Дюртюлях, где мы учились, давала в те годы прочные и глубокие знания своим выпускникам по всем предметам. Недаром в конкурсах профессионального мастерства (было такое и в армейской среде) его признавали лучшим вычислителем полка. Активен был и как комсомолец. По службе имел одни благодарности.
Правда – сделал уточнение мой приятель – за два года службы было и одно взыскание: после караула не успел автомат почистить. Один наряд вне очереди дали – пришлось на кухне чистить картошку...
– А зачем ты в армии в музвзвод не пошел? Тебе ведь, баянисту-виртуозу, дай только инструмент – всех зачаруешь. Случай что ли не подвернулся?
– допытываюсь я.
– В музвзвод я запросто мог попасть, – ответил он. – Но в армии ходить с баяном наперевес, знаешь ли, – это не по мне. Мы же в армии служим. Значит, должны овладеть воинской специальностью. Впрочем, мои музыкальные навыки в армии тоже пригодились. В строю я ходил барабанщиком, задавал темп движению. Как прознали служаки, что на гражданке я был баянистом, стали приглашать для участия в концертах солдатской самодеятельности. День артиллериста, День Победы, День Советской Армии без меня никогда не проходили. Офицеры тоже брали с собой на свои посиделки. День рождения у кого-то или женится кто – какая же свадьба без баяна?
Однажды чуть не влип из-за этого. Ладно уж, расскажу. Старшина меня позвал на свадьбу друга. Баян, говорит, я заранее отнес, так что приходи. Ну я и пообещал. Вечером как барабанщик привел в столовую строй солдат. А сам барабан за плечо и быстро помчался в казарму. И надо же такому случиться, столкнулся лоб в лоб с нашим капитаном, командиром батареи. Он мне: «Я знаю, ты собрался на свадьбу, но ты не ходи. Ожидается тревога, батарею могут срочно перебросить против китайцев». Но я все-таки пошел как упрямый мальчишка: первое слово, дескать, дороже второго. И потом – старшина для солдата в армии заместо отца родного. Как же можно ослушаться его?
И тут как раз тревога. Военнослужащих со свадьбы как ветром сдуло. Я тоже помчался в свою часть. А наши все уже убежали в парк, тягачи заводят, пушки цепляют. Я взял прибор управления огнем, вещмешок, автомат – и за ними. Еле успел. Вижу, командир батареи ходит злойпрезлой. «Ну, смотри, ефрейтор, – свирепо говорит он мне, – приедем с Даманского, посажу тебя на гаупвахту».
Сели по машинам. Едем. По дороге сослуживцы рассказали, чем вызвана сегодняшняя тревога. Оказывается, на Даманском участке границы китайцы ввели армейские соединения. Мы должны вышвырнуть их с нашей территории.
Прибыли на заданную точку, окопались для стрельбы с закрытой огневой позиции. Командир батареи мне по рации приказывает: «Приготовить данные для стрельбы». Я засел за вычисления, ввел необходимые для этого метеорологические и баллистические поправки – температуру воздуха, давление, скорость, направление ветра. Сейчас вычислителю помогает компьютер. А тогда все приходилось проделывать самому. Быстренько все приготовил, доложил капитану. Ждем. Тем временем полевая кухня до нас добралась, обед привезла. И только мы сели обедать, как орудийным расчетам приказывают занять свои позиции. Через некоторое время по команде открыли огонь по вторгшимся в районе Даманского китайцам. А потом обстрел перенесли на 6 км вглубь китайской территории. И сразу же, как стрельбу окончили, меняем огневую позицию. Так как звуковая разведка с противоположной стороны может нас засечь и попытаться уничтожить. Только мы сменили позицию, оказывается, и китайцы ввели в бой артиллерийский полк из 76-миллиметровых пушек. Дали по ним залп. И как нам потом рассказывали, все их пушки лежали вверх колесами. У меня ни один снаряд мимо цели не полетел.
Когда все на границе утихомирилось, вернулись в Уссурийск. Люди встречали нас радостно, как победителей, все повторяли: «Спасибо, солдатики, что нас защитили». Командир батареи мне представление на грамоту написал, отпуск краткосрочный дал. Про гаупвахту и не вспоминал. За это я нашему дорогому капитану всю жизнь благодарен.
На майские праздники торжественное построение было, мне, ефрейтору Смышляеву, вручили Почетную грамоту Военного совета Краснознаменного Дальневосточного военного округа за образцовое выполнение воинского долга и участие в решительном пресечении вооруженных провокаций китайских властей на советско-китайской границе в районе острова Даманский. В полку, наверное, из рядового состава всего пять человек получили грамоты. Их подписал командующий войсками КДВВО Герой Советского Союза генералполковник Лосик Олег Александрович. Впоследствии он стал маршалом бронетанковых войск. Благодаря той грамоте я теперь имею право на удостоверение участника войны со всеми причитающимися привилегиями. Съездил я в краткосрочный отпуск домой. Побывал и в д. Новосултанбеково у родителей своего однополчанина Равиля Гарифуллина по его просьбе (мы с ним вместе из района призывались, вместе служили). Весточку им от него передал, гостинцев ему привез.
После отпуска меня вызывают в штаб, говорят: направляем тебя на курсы офицеров запаса. Так что служил я в армии ефрейтором, домой приехал младшим лейтенантом. Об остальном ты уже знаешь.
– Нет уж, – возразил я, – после твоего рассказа я только и знаю, что ничего о тебе не знаю.
– Почти весь свой трудовой стаж я наработал в просвещении и в культуре, – продолжал он. – Начинал у нас в районе. В Дюртюлях успел окончить Стерлитамакское культпросветучилище. А потом – это было в 1983 году – подался в Уфу. Устроился инспектором отдела культуры Уфимского района. Я там всех специалистов культуры хорошо знаю. Вместе с ними такие замечательные смотры художественной самодеятельности проводили, на республиканской сцене не раз выступали. В городских школах вел уроки начальной военной подготовки и пения. На то я имел полное право, поскольку окончил Московский государственный заочный педагогический институт по специальности учитель музыки.
Когда 60 лет стукнуло, я как офицер вышел в отставку, потихоньку начал сворачивать свою деятельность в сфере образования и культуры. Но однажды в моей уфимской квартире раздался телефонный звонок из села Ангасяк нашего района, где я до отъезда в Уфу работал в клубе: приглашали на 35-летие фольклорного ансамбля «Рябинушка», которому в свое время я много аккомпанировал. Ну я и поехал. На том задушевном вечере меня встретили очень радушно, увещевали: «Перебирайся к нам. Что ты на склоне лет в городе будешь делать? Мы тебе уже и дом пустующий присмотрели. И должность в клубе есть вакантная, как раз для тебя. Будешь нам, как тогда, голоса ставить, аккомпанировать. Тряхнем стариной. Мы же при тебе пели ничуть не хуже бурановских бабушек. Может, с тобой и мы прорвемся на «Евровидение»...
К тому же и начальник управления культуры района Гильманов Азамат Хамитьянович их энергично поддержал.
Посоветовавшись с супругой, я согласился. Купил дом в Ангасяке и переехал туда. С июня 2012года работаю художественным руководителем сельского Дома культуры. С «Рябинушкой» потихоньку распеваемся. Состав ансамбля, конечно, теперь изменился, но костяк тот же. Наша голосистая солистка Фионина Екатерина Николаевна из первого состава до сих пор поет, хотя ей далеко за семьдесят. Овчинникова Антонина Васильевна, ее сестра Иванова Зоя Васильевна пели в первом составе. Теперь ходят их дочери Константинова Людмила Анатольевна и Гаврилова Надежда Васильевна.
В те годы в Ангасяке председателем колхоза работал Кашапов Борис Мирзаханович,который очень поддерживал культуру. Его супруга Рамиля Мухаметовна преподавала немецкий язык в школе и возглавляла женсовет при сельском Совете. Она и предложила создать русский фольклорный ансамбль. Идею ее мы, культработники, воплотили, и с тех пор «Рябинушка» стала жемчужиной наших концертных программ.
При Кашапове мы жили, как говорится, припеваючи. На праздники он каждой вокалистке то шаль, то отрез на платье или что-то в этом роде преподнесет, зерно, солому наряду с колхозниками выделит. На районных фестивалях колхозная самодеятельность ниже третьего места никогда не занимала. Я был временно назначен в Ангасякский дом культуры вместо вышедшей в декрет работницы. А она возьми и выйди из отпуска раньше. Делать нечего, я пошел к председателю, чтобы поблагодарить и распрощаться с ним. Но Кашапов ни за что не хотел меня отпускать, оплачивал из колхоза потерю зарплаты худрука. Да еще за часы пения в школе я получал. Борис Мирзаханович работал в Ангасяке до 1983 года. После того как он покинул председательский пост в колхозе, я ушел из Ангасяка. Куда – ты уже знаешь… Да, наконец-то, хотя бы в общих чертах, я узнал о его жизни. Тем не менее, любопытству моему нет конца. Напоследок я спросил его как ветерана Даманских событий:
– Видишься ли ты со своими однополчанами? Много ли вас осталось?
– Из Башкирии со мною вместе служили человек пять. О Равиле Гарифуллине из нашего района я уже тебе рассказывал. Но он умер. Из Кумертау был Славка Мартьянов. Мы с ним еще в самодеятельности участвовали. Както на зимних каникулах решил было поехать к нему. Но опоздал ровно на 10 лет. Сестра его сказала, что он помер на северной вахте. Был еще один из Нефтекамска (фамилию что-то запамятовал). Мы с ним случайно встретились на Дюртюлинском автовокзале. А потом я узнал, что он тоже умер – от инфаркта. Из Башкирии еще был Галимов Юсуп (кажется, из Гафурийского района).Вот про него я не знаю, как он, что с ним. Хотелось бы узнать. Боевое братство – оно ведь не забывается…

Беседовал Ришат СИТДИКОВ