Есть в Москве такая организация «Дружба сильных». Занимается она тем, что устраивает профессиональные обмены между людьми различных профессий. И вот недавно мне повезло. Подобрали мне в этой организации представителя журналистского мира Америки.
Правда, оказался этот человек не вполне журналистом — оказался он  и з д а т е л е м  газеты, то бишь крутым, матерым капиталистом.
По условиям «Дружбы сильных» нужно обязательно принять гостя в своей квартире, иначе сам никуда не поедешь.
Я принять-то был не против. Но квартиру я тогда имел такую — двенадцать квадратов метров комната, плюс кухня пять. Ну и поскольку потолки были почти четырехметровые, сделал я себе нечто напоминающее второй этаж — на антресолях соорудил спальню и маленький кабинетик.

Американец приехал. Я его поселил именно на второй этаж — сам он туда почему-то попросился.
Началась наша совместная жизнь. Боб (или Баб, так он просил, чтобы я его называл) многого не понимал в нашей действительности.
...Соседи по обыкновению «квасили». И вели коллективный образ жизни. Набивалось в соседней сто десятой квартире до пяти-десяти человек. Товарищи разных (кажется) полов выпивали и днем и ночью.
В день приезда Боба соседи традиций не нарушили — выпивали. Как всегда, весьма основательно. Многие часам к трем ночи «отрубились», то есть утихомирились. Один же (скорей всего, хозяин квартиры, бывший подполковник С/A Сан Саныч, я их всех уже по голосам научился определять) все никак не угомонялся. Он подходил к другому товарищу, шпынял того — сонного! — ногой и вопил: «Я хочу спать, чего разлегся, падла?!»
Эта фраза звучала монотонно в течение несколько часов.
Под утро интеллигентный Боб робко поинтересовался: «Евгений, о чем говорят соседи?» Я сказал правду: «Один твердит другому, что очень хочет спать!»
«Странно, — вздохнул Боб, — я тоже хочу спать!»

Мы с Бобом вели постоянные разговоры о судьбах России и Америки, о женщинах и мужчинах, о детях и стариках, обо всем. Даже о философских материях. Боб стал меня уважительно называть философом.
Когда на следующий день соседи опять начали выпивать и громко выражать свои чувства, я элегантно пояснил Бобу, что они приступили к философским диспутам.
«Понимаю, — сказал Боб, — у вас вообще страна философов!»

Сорокалетний издатель Боб, надо сказать, оказался в принципе неприхотливым парнем. Ел то же, что и я — картошку, колбасу, сосиски. И, видимо, сам удивлялся тому, что еще жив. Я, в общем-то, смутно догадывался, что там, на Родине, в США, Боб ест иные продукты, более, что ли, качественные. Поэтому по праздникам я от щедрот своих покупал ему пиццу.

Часто к нам приходили мои друзья.
Как-то завалился среди ночи скандальный молодой журналист Валерка Крыков с товарищем Пашей, мужчиной неопределенного возраста. Оба находились в состоянии полного алкогольного опьянения, но в силу большого профессионализма держались бодро.
— Ребята, — предложил Валерка, — прем по девочкам. Я плачу!
Я начал отговаривать Валерку и Пашу, стал подливать им чайку, подкладывать печеньица.
Ребята не сдавались. Очень хотели идти по девочкам и приобщить Бобыча (так Валерка тут же стал называть американца) к «высотам российской цивилизации».

Раздался очередной звонок в дверь. Это вошла Аня, моя соседка с четвертого этажа, сильно, мягко говоря, пьющая дама лет шестидесяти пяти.
— Мальчики, — пробормотала Аня, — есть пивко. Ебнете? Пошли ко мне, у меня там и кресла есть.
Крыков и Паша, счастливые от своей мужской неотразимости, пошли наверх.
Наш совместный поход по девочкам не удался. Но Валерка и Паша были пристроены. И довольны.

Была у Боба возможность знакомиться и с девушками более юного возраста. Каждая из них, правда, требовала от меня, чтобы я знакомил с холеным американцем только ее. Но что делать — у меня слишком много незамужних знакомых барышень.

Боб шел на знакомства охотно, приглашал (на словах) всех в ресторан. Обещал перезвонить, назначить конкретную встречу.
Пришлось ему ненавязчиво рассказать про наши цены. Я опять-таки сказал правду.
— За стольник «баксов», — огорошил я наивного американца. — У нас в самом заурядном ресторане можно посидеть в лучшем случае вдвоем. Немного выпить и закусить. Без роскоши.
Боб оказался в шоке. По его словам, в их городке (Мейсвил, штат Кентукки) за двадцатку можно накормить в ресторане компанию из пяти человек, если не больше.
Так что, в итоге в московском ресторане мы за все время визита Боба не побывали ни разу.

Через неделю Боб уехал. И напечатал в своей газете «Независимый лидер» статью под названием «Путешествие в Россию». Статья начиналась словами: «Господи, какое счастье, что я родился в Америке!..»
Я, честно говоря, даже немного расстроился. Может быть, я его плохо принял?