Яркая и противоречивая фигура новейшей русской поэзии — Борис Рыжий (1974–2001). Трагической была его земная жизнь, трагические он писал стихи. Каждая строчка, каждая лексема и пунктуационный знак этого поэта говорили о боли, о душевном надломе, о тех тектонических социальных сдвигах, которые произошли в стране. Житель большого (но не столичного города), Борис Рыжий оказался плотью от плоти суперэтноса, находящегося в состоянии бифуркации. И вот это состояние — через поэтическое метафорическое слово — поэт выразил. Он выразил то, что происходило с ним, и то, что спустя некоторое время будет происходить с несчастной, вымирающей страной, в которой смертность катастрофически превысит рождаемость, повсюду начнут греметь взрывы, а нравственные ориентиры станут ненужным атавизмом.
Связь между своим лирическим героем и родиной поэт четко зафиксировал в стихотворении с выразительным названием «На смерть Р. Т.»¹ В этом стихотворении есть такая строфа:

Поэт не выбирает тропы и фигуры (приемы). Тропы и фигуры выбирают поэта. Набор изобразительных средств Бориса Рыжего был поливариативен — от явных и предельно экспрессивных (лексика) до более сложных и потаенных, как, например, анжамбеман. В литературных приемах поэт сосредоточил и сконцентрировал мощь и выразительность своего лирического героя. Лексика Бориса Рыжего говорит сама за себя: «А жизнь проходит»; «Похоронная музыка»; «я тоже умру»; «Жалуйтесь, читайте и жалейте,/ греясь у огня,/ вслух читайте, смейтесь, слезы лейте./ Только без меня»; «Так и мы сойдем с экрана,/ не молчи в ответ./ Над могилою Романа/ только синий свет»; «я так давно/ с предсмертною разлукою сроднился»; «Погадай мне, цыганка, на медный грош,/ растолкуй, отчего умру./ Отвечает цыганка, мол, ты умрешь,/ не живут такие в миру»; «тому, кто зачислен к мертвым, а из живых уволен».
Резкие, взрывные анжамбеманы адекватно передавали характер поэта, его обостренное чувство неприятия враждебного и несправедливого мира — строфа, строка и даже слово разделялись на части, точно сердце человека или огромная страна (музыка — муза ко/мне). В данном случае анжамбеман вкупе с неожиданной составной рифмой производил эффект повышенной суггестии. Форма начинала выполнять роль содержания.
В одном из лучших своих стихотворениях поэт писал:

Метакомуникация Бориса Рыжего со своей генерацией, последующими поколениями была подготовлена опытом его предшественников — сакральным опытом Пушкина и Есенина, Волошина и Гиппиус… Молодой поэт, точно подхватил эстафетную палочку от именитых собратьев, вписавшись в координаты определенной профетической парадигмы и СТИМы (стиховой системы, термин Славы Лёна). Школа русских поэтов‑пророков открыла в своих рядах новое имя.