…Пока я жив — я умираю,
и, славя смерть, я — славлю жизнь:
свечу предсмертную сжигаю
среди веселья братских тризн…

Я ухожу к тому живому
во мне — превыше всех времен,
превыше Вечности — к Иному
бессмертью — в чудный тот эон,^*

где смерть и жизнь — сестра с сестрою,
единые — вне «всяких век» —
иным в Ином — Господнем строе! —
тебя восставят, человек, —

когда и «времени не будет» ^**—
ни адский и ни райский миг…
И никого уж не осудит —
ни Он…
ни «мыслящий тростник»…

Бог — Суть Всего! Пути Его — не наши…
И Мысль Его — твоя ли, человек^*?
И, право, нет понятья чище, выше, краше —
чем то, что Он — Иное… И ни век,
ни Вечность, и ни то, что может встать за нею
(о чем ни вещих слов, ни знанья нет у нас!), —
над Ним не властны и не смеют
пред Ним, Неведомым, поднять, служа, и глаз…

…Судьбу — решит Господь,
и Вечностью — накажет!
Но это ль — весь итог? Не верю в то, любя
Тебя, мой Бог! И Вечность ли прикажет
Твоей Любви любить — лишь Вечного Себя?

Неужто так и кончится поход
творенья Божьего и всей Господней твари?
И Вечности — незыблем вечный ход?
И вечно ад — дымить не перестанет?

Мне говорят — ну что ты, право, брат?
Зачем тебе — иных эонов! — знанье?
Когда и в зримом будущем — стократ
не выполнить Христова нам заданья!

И тут такой лишь просится ответ:
о, даже и в Раю — времен теченье будет…
И разве не из них — ты, Вечность дней и лет?
И что же: вечен ад — средь вечных райских буден?

Но только ль в Вечности — наш с Господом Завет?

Нет, верю я: Хозяин Он — времен!
И даже Вечности — Владелец и Хозяин,
Господь мiров, галактик, всех племен —
невиданных! — без центров и окраин…

И только Он решает — быть чему…
Что — Вечность? И зачем? Чем — страшно это имя?!
Что — с грешником? И мучиться ль ему —
в эоне Вечности — навек пойдя ко дну?!
Иль всплыть иным — в Ином?
Покинув вечный дом? —
Уж после Вечности!

И чуть — не со святыми?..

Господь всё ведает — и души, и сердца,
и мысли каждой твари — с дней творенья!
Не избежит никто — всеведенья Творца,
Никто, никто не спрячется — в забвенье…
Злобесный лжец, иль вор,
иль раб утех плотских —
все обретем Господне воздаянье!
Но знать нам не дано — средь помыслов людских —
ни мыслей Божьих, ни итогов знанья —
того, что Сам Он мыслит о творенье сем
и Вечности — к которой нас присудит…
Иль Он готовит — исцеленье! — всем?
Отринув Вечность?! Впрочем: чтó — затем?
Когда уже и «Времени» не будет»…

И, впрямь, Отцы — не говорили нам
о сих вещах… Зачем, друзья, нам споры,
когда воистину Вселенские Соборы
сказали всё — по всем земным статьям?

«Зачем о грешниках излишне нам скорбеть?
И в даль эонов — мыслью устремляться?
Сии — избрали грех! Их — нечего жалеть…
Не может Божий враг — вдруг другом оказаться!»

Но знаю я: что создано Творцом —
в небытии не может раствориться:
и тут любая тварь — пусти ее на слом! —
Господним духом — в духе ж! — возродится…

Пусть телом — мертв, но духом — каждый жив!
И мириады нас — в духовном мiре! — живы…
Что ж, лгущий на Творца — по духу слеп и лжив,
Что ж, верящие лжи — по духу столь же лживы!

И тот, кто говорит: «Что мне — грехи чужие?
Своих — невпроворот! Вот — Бог, а вот — порог!
Злодеев — ад лишь ждет! Да муки, им родные…» —
такой не ведает, что значит слово — Бог!

…Что ж, в нашем мiре времени простого —
лукавым кажется — всяк помысл об ином,
и в нашей Вечности — нам не найти иного:
и кто-нибудь, глядишь, — и в ней идет на слом?!

Ах, как же совесть наша нетверда,
как мало Господа — и в душах наших падших,
когда итог один: на Рай и ад всегда —
всегда слепотствуя! — посмертье делим наше…

Не верю, что Господь, о грешниках не мысля,
их предоставил глупости земной…
И разве кто, по райской части числясь,
не плакался зело над жалкой их судьбой?

Неужто там, в Раю, под пальмой иль березой,
насельник тамошний не воскорбит о том,
кȧк или чтό — земной грозя угрозой,
решит небесный суд — о грешнике земном?

Неужто даже там никто не отзовется —
на муки чудаков, презревших Божий зов?
И ни одной слезы — в ответ им не прольется?
Не сбросит Вечность — адских с них оков?

Но никогда я — с Господом! — не верил
в сей равнодушья радостный покой,
когда за дверью, чудной райской дверью —
звучать извечно будет адский вой!

Господь — честней! И совестью — мудрее…
И что Ему — тех педагогов страх?
Он — знает всё!.. И тех, кто злейших — злее…
Кто вешал и Его — в немых колоколах!

Кто убивал Его — казня детей безвинных,
кто и Его — бросал живьем под лед,
чтоб видеть и Ему: как в небесах глубинных —
кружится звезд земных предсмертный хоровод!

Но и тогда — исполненный прощенья,
лишь говорил: «Не знают — что творят!»
Не знают — бедные! И се — Творца решенье:
«Никто, никто — не будет виноват!»

Но это — лишь для Господа годится?
А нам — Господня трезвость ни к чему?!
Когда, какая, как — в нас истина родится?
И кто поверит ей — зачем и почему?

Но прав — лишь Он! И никуда не деться, —
коль станем вдруг честны перед собой, —
от Мысли Божией — простой, почти что — детской:
Живите, дети, прежде — сердцем… Сердцем!

И лишь потом — лукавой головой…

Скрипят Небес торжественные двери…
Летим, летим — посмертною чредой…
Когда же мы — вдруг Господу поверим?
Когда ж мы проклянем — безбожный лепет свой?

Он — Властелин, Он — Бог!
                                     Не раб, а — Бог творенья…
И всяк разумному должны быть лишь смешны —
теодицеи праздные, сомнений копошенья,
что тыщи лет — столетьями слышны!

Что толку — всё толкаться век за веком
в преддверье Храма Истины Благой?
Когда с Небес сойдя — Небесным Человеком,
Он нам явил, что истинно — Иной!

Иль наш Творец — уж больше не творит?
И, вознесясь в Иные эмпиреи,
Он — человечьим сердцем! — не горит?
И ничего Христова — в Нем не зреет?

Оставь свой бред, безумец площадной,
кабацкой мысли филозόф угрюмый!
Как мерзок черный нимб над мертвою главой —
ужасный знак твоей злобесной думы!

…Но знай: Господь скорбит и по тебе —
безбожнике, пустом отребье мiра…
И — верю я… В бессмысленной борьбе
с Творцом — судьба одна: наперекор судьбе! —
услышишь, как звучит — Божественная лира!

…Нам говорят немыслимые связи —
меж Богом, мiром, мною и тобой:
здесь каждый Господу обязан —
бессмертной жизнью и судьбой!

И для того ль Он принял муки те —
всю скорбь земли, всю ложь земной свободы
от Правды Божией, когда, восстав, народы
Его Любовь распяли на Кресте? —

чтоб Он, Властитель Нелукавый,
над бездной смертной посмеясь,
Своею всею Божьей славой —
теченья лишь времен неправых
вновь утвердил утраченную связь?

Что за нелепости иных
печальных гениев земных!

Какою скудостью полна
речей их праздная волна,
слова — увы, полуслепые…
И кажущаяся прямизна —
там, где одни, одни кривые!

…О, знаю я, любя Премудрость Божью:
Ты — выше нашей мудрости земной —
Твоя — во век! — на нашу непохожа…
Ты — справедлив, но — правдою иной…

И даже я — своей песчинкой духа,
тростинкой трепетной качаясь на ветру,
пусть лишь едва-едва, пусть и невнятно, глухо,
но слышу вдруг — Ты говоришь Петру:

— Предашь, предашь… и даже прежде
чем трижды прокричит петух…
И всё ж тебе — от Рая и Надежды,
чтоб Церкви огнь Предвечный не потух, —
тебе вручаю Вечности ключи:
учись Ей, друг, и сам — Ее учи!

…Какою горестной насмешкой —
с тоской бессмысленной мольбы —
всё падал Гамлет в Вечность решкой,
орла Времен — не ведая судьбы…

А впрочем: что нам — человечье Время?
Людских Времён — мучительное бремя?
Когда и Вечность — в нём устав —
его копейку выбросит на свалку…

Но что — потом? Коль Времени — не жалко,
что пролепечут Вечности уста?
Что Бог, сойдя с предвечного Креста,
вдруг пустит ад и Рай — равно на переплавку?

(Беда, беда! Как кровь бежит с листа…)
Как смертна — в нас! Грешна — как! Как — чиста!

Но Бог есть Бог! О Господи, прости!
Когда и Вечность Богу — не чета,
Он сокрушит ее — во веки и на веки!
Проснитесь, братья, Божьи человеки:
иные Бога — все! — и мысли, и пути…

О, как порою ум иным встревожен знаньем…
Пусть правы тут Отцы — пока, мол, ни к чему
не сводятся концы: толкует однодум — неясно и ему! —
то — «После-Вечности» — лишь смутное сиянье…

Однако, Господи, я знаю лишь одно —
Любовь Твою: в Ней ни границ, ни веры
в то, что злодейств безумнейшее дно —
и есть вся суть! — столь дьявольской химеры…

И верю я: за Вечностью Твоей
сокрыта тайна — Истин нет чудесней! —
когда Ты и «врага», а не одних друзей,
вновь Другом сотворишь — Божественною Песней!

Ещё, ещё — Её Ты пропоешь… —
Прозренья — вам, о, недруги и воры! —
когда Ты после Вечности придешь,
все сокрушив Ее — Бессмысленные Споры…

И станет новым мiр — задуманным Тобою,
прекрасным даром — Истины Твоей:
без Времени, без Вечности — с Иною! —
Сверх-Вечностью — Твоих, Господь, путей…