Я представляла тебя скалой —
И нежные травы твоего подножия
Собирали живые капли росы,
А змеиный яд на страстной неделе
Переставал быть смертельным.
Я представляла тебя ветром —
И твои легкие наполнялись
Песнями одиночества и печали.
Я представляла тебя деревом —
И твои ветви взлетали
Вслед за птицами, чьи гнезда
Так бережно ты хранил.
Я представляла тебя солнцем —
И твои лучи согревали замерзшую душу.
Иногда я представляла тебя
Страшным сном субботнего вечера,
Но все заканчивалось счастливым пробуждением
На следующее утро.
Ты был милосердным, как Бог,
Печальным, как облако,
Дарящим надежду, как дождь,
И вечным, как слово,
Потому, что я обрела тебя
На этой земле, заставив страдать
С собой вместе, страдать и молиться.
Но теперь, когда первая трещина твоей веры
Обрушила скалы, безжалостно засыпав меня обломками,
Я теряю тебя, я исхлестана твоим дождем,
С твоих ветвей падает гнездо,
Полное надежд, слез и тоски.
Ты грозен и беспощаден, как Бог,
Как бродячее облако, ты безразличен,
И твоим гневом изрешечены мои поля.
Ты исчезаешь, как слово, брошенное напрасно,
И зеленый, бесконечный свет
Слепит мне глаза и убивает надежду.
Из вечных снов я не вижу выхода,
Я пережила свою любовь и возлюбила ненависть.
Я прокляла Создателя,
Прокляла землю, небо,
День и ночь!
Куда мне идти теперь,
Когда вокруг только ветер,
Который и сам не помнит
Своей дороги?
Куда идти?

У волос этой женщины запах
Города, пепла, дыма.
Одиночество на кошачьих лапах
Смотрит неизлечимо.
Женщина курит и выдыхает
Продымленную душу.
Закат догорает, камин догорает,
В комнате — душно.
Заговор чисел, где чет и нечет
Сделали третьей лишней…
Бьет полночь, утешиться снова нечем.
Бьет полночь. Она не слышит.

Меня бросить нельзя, можно лишь потерять,
Я успею, успею, успею,
Как волчица, засаду почуяв, порвать
Первой. Только с петлею на шее.
За минуту до края, до входа в метро,
До другой, что уже на пороге,
Стиснув зубы ответить: «Не трогай, не тро…»
Я тебя позабуду, как многих.
Да она же не любит, совсем, никого!
Из породы бездушнейших самок. —
Улыбаясь, киваю в ответ головой. —
Ну, конечно. Попробуйте сами.
Сердце в клочья и сгусток помады у губ,
И, качаясь, как будто в похмелье,
Неужели и это стерпеть я смогу,
Боже мой, ну ответь, — НЕУЖЕЛИ!
Но ни крика, ни стона, шепчу лишь: «Держись!»
Так, что пальцы немеют порою,
И рождественской елью тянусь только ввысь,
За какой-то там первой звездою.
Канул праздник и вечного счастья игра...
Проводили гостей карнавала.
Больно: ель дождалась своего топора
И упала, и пальцы разжала.
Но зеленые иглы пробьются опять,
Улыбнусь, как бывало и прежде.
Одиночество, гордость — ведь нас называть
Стали сестрами, с новой — Надеждой!

Твой роман со стихами
Выходит за край
Дома, улицы, города
Зала
Восхищенные взгляды
Все просят — Читай!
Ты читала, читала,
Читала…

Все любили, и ты
Отвечала им всем.
Только он в стороне
Оставался
Этот праздник толпы,
Этот зов, этот плен
Шел по кругу и вновь
Повторялся.

Но когда вдруг заплакали
Колокола,
И закрылись последние
Двери,
Собрались рядом те,
Для кого умерла.
Только он не пришел.
Не поверил.