милые бранятся только тешатся
тешатся бранятся снова тешатся
тешатся бранятся снова милые
тешьте себя тешьте что вы милые!

Вечера на хуторе и в деревеньке
так черны, что вставишь в глаз деревяшку,
все одно —
ни кола, ни двора не видно!

Вечера на станции и в городишке
таковы же, ими не насладишься.
покажут тебе трудовые мозоли —
снимешь последнюю рубашку!

Вечера на улицах столицы
так светлы, что слепят: глаза убираешь.
попросят проститься —
не отмахнуться шуткой первоапрельской!

И вчера я так и не вышел из дома,
где вино — вода, а сено — солома.

Стартовая площадка должна быть низкой
серенький жеребец, что красуется на обелиске,
на честном слове держался — честное слово,
а сотни татарских коней затоптал на поле Куликовом

ну и как разобраться на поле бранном,
кого посчитают вдруг богоизбранным

важен, конечно, здесь генофонд народа,
как ему повезет,
плюс что подарит природа
самому коню,
и к реке
какая его поведет рука

да и сам он был из знатного рода.
так, прикинем: двадцать четыре года —
возраст коня-старика

по материнской линии — было, было —
бабка его была не простой кобылой
кому-то нравится, кому-то нет — дело вкуса.
впрочем, пращур его был конем сине уса
правда один говорил "и дружины его",
а мы учитываем даже мнение одного.

тем более у него хорошие гены.
("И ревут, ревут гиены" —
это первое, что мне приходит на ум),
в этом вся соль/цимес/рахат-лукум

иначе жизнь не сложится гладко,
будь хоть хлевом стартовая площадка,
будь хоть площадкой жизнь.

раздвоиться б аль растроиться!..
приходится подстраиваться:
пристраиваться, обустраиваться.
перестраивайся, не перестраивайся…
раздуваешься, расстараешься:
не раздваиваешься, не растраиваешься —
расстраиваешься.

Простите меня, ради Бога, простите!
Я только оправился после болезни
и прочту только два, ну, максимум, три стихотворения.
Врачи говорят, что было б куда полезнее
глотать лекарства
с постоянством достойным, мне кажется, лучшего применения.

Простите!
Некоторую нечеткость звука
спишите на насморк,
постоянные длинноты —
на субфебрильную температуру,
значительные нарушения ритма —
на прерывистость пульса,
на нервный тик —
то, что все время поправляю галстук,
грубые словечки —
это уже на сегодняшнюю конъюнктуру:
нравится вам — не нравится,
а все ж
преемственность курса.

Простите!
Да и не судите меня слишком строго,
недаром ведь говорят: "Да не судимы будете!",
а один говорил (и я вслед за ним):
"А судьи кто?"
Все равно ведь умру — так не забудете,
и не станет тогда некто никто,
а вам в казенный дом, а туда вам перекроют дорогу.

Простите!
И перестаньте бессовестно водить нас за нос:
не сравнивайте так называемый "божий дар" с работой врача
часто определяющего на глазок точный диагноз,
принимающего у вас роды и лечащего ангину.
Или, быть может, это легче
Нежели слагать до одури оды да гимны,
склоняя достоинства члена да вагины
(да хоть супермена, да хоть богини).

Простите!
Мастера не хватает, мастера в этих стенах,
в наши дни терапия стала принимать дурной оттенок:
нескончаемый антибиотик — вот стратегическая вершина.
Доктора! Скорее позовите доктора — месье Гильотена,
и вы узнаете, что значит для вашей прогнившей системы
хирургическое вмешательство стальной машины.

А пока
Апокалипсис
еще не наступил…
туда,
куда не ступала нога человека.