Полыхают зарницы, и сыпятся спелые звезды.
Ах, как жизнь хороша! Помири меня, Господи, с ней,
Положи моих птиц в родовые дырявые гнезда
и продолжи творенье от уровня нижних корней.
Зарастает на сердце рубец от невспомненной боли.
Этих яростных метин уже никому не стереть.
Погляди туда, Отче: там ветер прошел через поле
и теперь не вернется поминки мои досмотреть.
Мне не больно — мне страшно.
Мне время зрачки растянуло.
Это жизнь остывает, мелеет водой по щекам.
И сухие стрекозы летят из приокского гула
и слюдой трепыхают, почти прикасаясь к рукам.