Книжно-Газетный Киоск



"Петербургская поэтическая формация": Сборник /
Составители К. Коротков, А. Мирзаев.
СПб.: Лимбус Пресс, ООО "Издательство К. Тублина", 2008.

Книга начинается с предисловий Виктора Топорова и Дмитрия Быкова, которые считают, что достойных стихов в сборнике мало.
Это их право так считать.
При этом совершенно необязательно быть плохо воспитанным. Виктор Топоров почему-то решил, что он может назвать п о к о й н о г о автора книги Владимира Уфлянда "фуфлом". Непостижимо.
Теперь, собственно, о книге.
Хорошие стихов в книге действительно не так много, как хотелось бы, но они есть. В сборнике напечатаны Тамара Буковская, Петр Брандт, Настя Денисова, Алексей Давыденков, Михаил Еремин, Валерий Земских, Арсен Мирзаев, Олег Охапкин, Виктор Соснора, Сергей Стратановский, Василий Филиппов, Виктор Ширали, Елена Шварц, Владимир Уфлянд, Владимир Эрль, Дарья Суховей и многие другие известные поэты.
На мой субъективный взгляд, в сборнике выглядят сильнее поэты старшего поколения. В частности, замечательную подборку представил Глеб Горбовский.

На стене — картинки, фотки,
прошлогодний календарь.
Лай соседки идиотки,
за стеной. В окне — январь.

В непроглаженные брюки
залезаю, как в тоску…
Взял бы ангел на поруки,
а иначе — ствол к виску.

Денег нету, слава богу,
нету даже кошелька.
Я залег в свою берлогу
до последнего звонка.

У меня в руке — Есенин,
предо мной — стакан "аи"!
"Ах, вы, сени мои, сени",
сени дряхлые мои…

              23.02.2007

Словом, книга весьма интересная. И было бы замечательно, если б выпуск подобных сборников стал бы регулярным.

Фёдор МАЛЬЦЕВ



Валерий Казаков, "Тень гоблина: роман".
М., "Вагриус Плюс", 2008.

Что мы знаем о людях, которые управляют страной?
Что мы знаем о нравах, царящих в высших эшелонах власти?
Как оказаться там и не потерять чувство собственного достоинства, да и просто выжить?
Эти вопросы не праздные, и ответы на них можно получить, прочитав сенсационную книгу писателя и журналиста Валерия Казакова.
Казаков — писатель, имеющий странную биографию и загадочный послужной список. С одной стороны, это блестящий прозаик, с другой стороны — крупный чиновник, работавший в свое время и в Совете безопасности, и в Администрации Президента.
То есть человек, з н а ю щ и й о том, что пишет. При этом автор подчеркивает, что "все персонажи и события, описанные в романе, вымышлены, а совпадения имен и фамилий случайны и являются плодом фантазии автора".
Верится в такую авторскую преамбулу, честно говоря, с трудом, потому что многие герои книги очень колоритны и легко узнаваемы. Не трудно предположить, что за именем Ивана Павловича Плавского, брутального генерала, управляющего Есейским (Красноярским?) краем прячется Александр Иванович Лебедь, под именем Михаила Львовича Амроцкого по прозвищу Гоблин — ныне опальный и беглый олигарх, а когда-то всесильный царедворец Борис Абрамович Березовский.
Узнаваемы в книге и Борис Николаевич Ельцин, и Анатолий Борисович Чубайс, и Валентин Борисович Юмашев, и другие знаковые фигуры прошлой (прошлой?) эпохи. Они это или они? Ответ неоднозначный. И да, и нет. Роман — не документальное произведение. Но то, что перечисленные персонажи, могли быть т а к и м и, какими они показаны в книге, сомнений не вызывает.
Собственно, речь в книге идет об эпохе Бориса Николаевича Ельцина, который своей политикой нанес вреда стране гораздо больше, чем все ее иноземные недруги-захватчики, вместе взятые. Под благовидным предлогом (демократия, демократия!) великая держава была разрушена и поделена на удельные княжества, зачастую враждебные друг другу. Различная нечисть всплыла на поверхность и начала ловить рыбу в мутной воде.
Обо всем этом и пишет писатель, которого трудно заподозрить в симпатии к алкогольно зависимому Ельцину, но легко можно отнести к непопулярным ныне людям, страдающим — бывает же такое! — за отчизну. Для кого она — не пустой звук.
Уникальность Казакова в том, что он обладает превосходной стилистикой, безукоризненным пером и при этом умеет держать читателя в постоянном напряжении не хуже, чем легендарный детективщик Джеймс Хедли Чейз. Писатель способен сочетать жесткую повествовательную линию и немногословные, но необходимые в романе лирические отступления, в которых — во многом! — и видна авторская позиция.
В какой-то степени "Тень гоблина" — самоучитель для чиновников (менеджеров) всех рангов по выживанию в жестких тоталитарных условиях офисной (как правило, подковерной) системы координат.
Главный герой романа бывший военный журналист и советник в горячих точках Малюта Максимович Скураш проходит все этажи служебной лестницы — от работы в ранге начальника управления в Совете национальной стабильности, до должности полномочного представителя Президента в Есейском федеральном округе. "Тень гоблина" — это новое осмысление загадочного, но не почившего в бозе явления номенклатуры. Автор пишет: "Номенклатуры сегодня, кстати, нет, вернее, вроде как нет, но старые инструкции остались, а в них расписано, что и кому положено".
Казаков показывает чиновничество пристрастно и жестко, обращая внимание читателя на основной страх, который тревожит их не слишком уточненные души — "страх с потерей властного места очутиться, подобно сказочной старухе, у разбитого корыта и обратиться в обычного, хоть и не бедного, но бесправного, маленького человека".
Маленьким и бесправным быть никому не хочется.

Фёдор МАЛЬЦЕВ



Захар Прилепин, "Грех".
М., "Вагриус", 2008.

Известного писателя можно сделать из любого середнячка, посещающего (или даже не посещающего) литературное объединение. Современные беспринципные и могучие технологии PR это легко позволяют. Пример Сергея Минаева, печатающего свои толстенные книженции многотысячными тиражами, тому лишнее подтверждение.
Молодой нижегородский писатель (32 года) Захар Прилепин сейчас обласкан фортуной — всевозможные премии, масса публикаций и книг, встречи с президентом и т.д. и т.п. При этом Прилепин — писатель действительно интересный. Это человек, имеющий поэтическое видение мира, оказавшийся в экстремальных ситуациях, в частности, на войне.
Книга "Грех" (это роман в рассказах) показывает истоки стилистики Прилепина. В основе его творчества — поэзия. Стихи автора, кстати, напечатаны в отдельной главе романа. Это и очень неожиданные прозаизированные верлибры, и весьма традиционные экзерсисы, написанные в силлабо-тонической системе.
Не будучи поэтом, современную прозу писать практически невозможно.
Образно-метафорическая система, жесткий и насыщенный синтаксис, особая ритмика, присущие поэзии, плавно перекочевали на страницы лучших романов и повестей — это касается многих нынешних писателей — Татьяны Грауз, Марины Палей, Натальи Рубановой, Дмитрия Савицкого и многих других.
При этом Прилепин пишет, конечно, не ритмизованную специфическую прозу — это проза в чистом виде, однако, обогащенная, точно уран, поэтическими технологиями.
Наиболее сильная глава роман — "Сержант", о молодых русских ребятах, оказавшихся по воле рока на войне. На трагической и абсурдной войне, которая идет в собственной стране.
Прилепин, конечно, ориентирован на прозу писателей-фронтовиков — Бондарева и Бакланова, Быкова и Астафьева… Чувствуется даже влияние Хэмингуэя, писавшего, заметим и весьма любопытные стихи.
Основное отличие прилепинской прозы от романов его предшественников в том, что он пишет о войне, которая, по мнению автора и его героев, идет "не за правое дело". Герои романа, собственно, и не знают, зачем они воюют.
Об этом — прямые цитаты.
"Что же это творится в моей стране, — подумал еще мельком. — Почему я ползаю по ней… а не хожу…"
И даже так:
"Это чужая земля, — повторяет Сержант как в бреду. — Чужая земля. Почему она так просит меня?"
Дмитрий Быков, автор предисловия к книге, пишет о том, что проза Прилепина "переполнена счастьем". На мой взгляд, его проза переполнена горем. Она обнажена и трагична. Как трагичен, собственно, и финал романа.
"Черная, дурная гарь рассеивалась, исходила, исчезала, и он увидел нелепо разбросавшего руки и ноги человека, с запрокинутой головой; один глаз был черен, а другой закрыт.
Это было его собственное тело".

Евгений СТЕПАНОВ